Скрытая жизнь братьев и сестер. Угрозы и травмы

Я предполагаю, что здесь действительно «задействовано нечто большее». Чувствуя угрозу со стороны странного существа в животе своей матери, Лотти надеется, что сестра, в ожидании которой она находится, станет похожей на уже знакомую Дорри или же что она сама станет Дорри и сможет справиться с прибытием новой Лотти. Может ли быть так, что преждевременное и неразрешенное отделение от материнской фигуры создает предпосылки для развития актуального невроза (как я это называю) и что появление брата или сестры как раз и является новым случаем такой травмы? Сиблинг (или сверстник), который является моей репликой, угрожает моему существованию – кто я, если есть другая дочь, сын, ребенок?.. Ненависть к сопернику предшествует любви к товарищу по играм. Любовь приходит, когда неизвестное становится знакомым. Я полагаю, что здесь, когда сиблинговая травма – травма присутствия сиблинга – накладывается на травму неизвестного хищника, связанную с сепарацией от матери, можно найти ядро не настоящего невроза, а психоневроза. «Хищник» переживается через аффекты; сиблинг требует понимания. Инцест и желание убить, позитивная любовь и позитивная ненависть латеральных отношений устанавливают свои собственные требования и нуждаются в своих собственных решениях наряду с инцестом и желанием убить, любовью и ненавистью эдипальных и кастрационных комплексов. Из дилеммы латеральности также происходят психическая трансформация, обнаруживаемая в симптоме, фрейдовское бессознательное, компульсивное повторение и побудительная сила самого влечения.

Теперь я хочу вернуться к тому, с чего начала. Боулби для меня представляется заботливым, внимательным, бесконечно творческим, вдумчивым, интеллигентным человеком и великим новатором. Возможно, потому, что он сам скучал по своей матери, когда был ребенком⁵

, Боулби в своей теории отвел утрате матери центральное место, однако упустил из виду сиблинговые отношения, которые он проявлял в своих прекрасных отношениях с коллегами, но игнорировал в своих размышлениях. Я убеждена, что матери имеют значение; но они не должны отвечать за все проблемы: проблему хищника, травму чрезмерности. Я имею в виду не моральную сторону, а логическую. То, что травмой стала утрата того, кто должен защищать от травмы, имело много печальных последствий, одно из которых – попытка создать «супермаму» в 1950-х годах и осуждение матерей, которые не соответствовали этому образу. Но это абсурд! Ни одна Мать не может быть Кнудом Великим, который повелевает волнами, землетрясениями, войнами или жестоким обществом. Как и в случае с рождением сиблинга, она может смягчить последствия, только если мы сместим наше внимание на них, а не на нее. Это то, что пытались сделать во время эвакуации.

Я хочу выразить свое уважение и с любовью вспомнить сестер и братьев (настоящих и метафорических), друзей и товарищей по детскому саду и улице, с которыми я дралась и играла, кричала и смеялась, разделяла заразные болезни, так распространенные в то время, пока наши матери, которых мы обожали, когда они обожали нас, работали, а бомбы падали. Наличие латеральных отношений и память об их богатстве – недооцененная часть ткани психической и социальной жизни.

Глава 8

Наше время: сексуальность, психоанализ и социальные изменения