Скрытая жизнь братьев и сестер. Угрозы и травмы

В мире вагинального мужчины или истерика нет психического родительства, в этом мире процветает гетеросексуальность, хотя в детстве это может быть также и гомосексуальность. Синдромом Дон Жуана, помимо прочего, движет ревность, а сексуальность используется для того, чтобы встроить эту ревность в отчаянную реакцию другого: Дон Жуан, по определению, не хранит верность и заставляет своих любовниц ревновать, что освобождает его собственное чувство ревности, которое в ином случае он вынужден был бы испытывать. Зависть причиняет боль, ревность сводит с ума. Хотя эти чувства часто сопутствует друг другу, они различаются. Истерический Дон Жуан отыгрывает и тем самым пытается избавиться от сводящей с ума ревности. Зависть относится к тому, что кто-то имеет; ревность скорее относится к тому, где некто находится, то есть связана с определенной позицией, а не с фактом обладания чем-то. Кляйнианская психоаналитическая теория сфокусирована на первичной зависти человека, называя так то чувство, которое возникает у младенца по отношению к материнской груди, содержащей все, что он хочет. Бренман принимает подобный подход в теории, но в его клиническом материале, как мне кажется, таких ограничений нет. В некотором смысле этот фокус на зависти всегда оттенял ревность, присущую эдипальному треугольнику, но, в свою очередь, эдипальная ревность скрывала непомерную ревность, существующую в латеральных отношениях.

Донжуанство представляет собой сексуальность, лишенную репродуктивности; это также сексуальность, способствующая высвобождению ревности. Обе эти характеристики сексуальности присущи сиблинговым отношениям. Несмотря на то, что Дон Жуан убивает отцовскую фигуру, Командора, вся суть и страсть этой истории заключена в отношениях между «равными»/сверстниками, а не между представителями разных поколений. Таким образом, хотя Дон Жуан убивает отца Донны Анны, патриархального Командора, он ожидает, что призрак Командора будет вести себя с ним как с равным, как с ровесником и примет его приглашение на пир.

В западном мире существует ряд социальных факторов, которые усиливают этот акцент на латеральных, равных, товарищеских отношениях, которые, в свою очередь, служат фоном для распространения психического и отыгрываемого донжуанства.

Эти факторы связаны с ухудшением положения вертикальной семьи: дедушки и бабушки теряют статус старших и уважаемых фигур, что, в частности, обусловлено профессиональной мобильностью; влияние школы и групп сверстников увеличивается, иерархия поколений в семьях, где есть дети от разных браков, размывается (новый муж или жена могут быть того же возраста, что и дети их партнеров от предыдущего брака); мужские и женский роли, а также их репрезентации оказываются взаимозаменяемыми, проявления сексуальности становятся все менее связаны с репродуктивной функцией (хотя сексуальность всегда в какой-то степени не была связана с репродуктивной сферой, этот ее аспект до настоящего времени не был легализован и подвергался идеологической маргинализации в таких практиках, как проституция, а в наши дни он становится центральной формой проявления сексуальности).

Рис. 10.

Безумие ревности. Паоло Веронезе. «Гермес, Херс и Аглаурос» (ок. 1576–1584). Права принадлежат музею Фицуильяма (Университет Кэмбриджа)

Для сиблингов гендер не так обозначен в психике, как половые различия, являющиеся вертикальной производной. В таком случае не является ли жестокость, а не сексуальность фактором гендерного различия мужчин и женщин? У матери, которая дико вопит на своего довербального ребенка, мог быть сиблинг помоложе, для которого она была «маленькой мамой», прекрасной, идеальной, но отчасти притворной. Эта «маленькая мама» младшего сиблинга глубоко расщеплена, так как она хочет убить новорожденного. Здесь мы видим невозможность вынести такой уровень амбивалентности. Однажды я ужинала со своими друзьями и их десятилетней дочерью, она потчевала нас рассказами о том, как прошел ее день в школе, демонстрируя большую эмоциональную вовлеченность в отношения со своим младшим братом. Она была очаровательна, убедительна, забавна, приятно было смотреть на нее и слушать ее. Но как только всеобщее внимание переключилось на ее младшего брата, начавшего ползать, и все мы начали с восхищением смотреть на него, маленькая девочка встала и красиво покинула комнату. Пока она это делала, я заметила перемены, которые она, скорее всего, хотела бы скрыть: на ее лице застыло выражение угрюмой печали и злобы в тот момент, когда она прищемила дверью пальцы брата. В целом здесь нет ничего необычного и, будучи родителями, мы этого либо не замечаем, либо забываем об этом.