Скрытое убийство

Мой собеседник явно был раздражен и нетерпеливо косился на часы. Но мне было необходимо еще кое-что выяснить, например, есть ли у Арсения алиби на время гибели Колоярцевой-старшей. Хоть он и заявил, что никогда не встречался с Антониной Сергеевной, но сказать можно все что угодно. Я просто обязана все досконально проверить. И у меня есть для этого основания – ведь у Арсения не было причин тепло относиться к Колоярцевой.

– Вы давно вернулись в Тарасов? – спросила я как можно более нейтральным тоном. Арсений вздрогнул и посмотрел на меня с видом человека, внезапно очнувшегося после долгого сна.

– А? А, нет, дней пять назад. Или четыре, точно не помню. В эту квартиру въехал позавчера, первую, что подвернулась. Я потому и в комнату вас не пригласил, там сейчас жуткий бардак.

– Вы собираетесь вернуться в Самару? – участливо поинтересовалась я. Он отрицательно покачал головой.

– Нет. Мой контракт истек, а возобновлять я его не планирую, хотя мне и предлагали. Так что как только я отработал последний день, сразу и уехал. В тот же вечер. Зачем мне теперь все это…

Тут Арсений оборвал сам себя и внимательно посмотрел мне в глаза.

– А, вот вы о чем. – Он усмехнулся. – Думаете, я мог с этой теткой разобраться по-мужски, так сказать…

Он насмешливо посмотрел на меня.

– Да нет, это не моя работа. Я женщин не убиваю, даже таких…

Арсений резко встал, не уточнив, каких именно женщин он не убивает, и устремился прочь из кухни.

– Сейчас, – пообещал он, бросив на меня взгляд через плечо. Мне ничего другого не оставалось, кроме как послушно ждать, сидя на неудобной низенькой табуретке рядом с шатким столом, покрытым потрескавшейся клеенкой.

– Вот, – вернувшись в кухню, Арсений протянул мне несколько скрепленных листов стандартного формата. – Мой экземпляр договора. А вот билет на междугородный автобус, я его так и оставил в бумажнике. Оказалось, не зря. Так что проверяйте мое алиби.

Я, скрывая чувство неловкости, посмотрела даты в договоре, а заодно и на билете. Действительно, контракт Арсения Караваева с самарским предприятием истек пять дней назад, а, судя по дате на билете, в Тарасов он приехал на день позже. Таким образом, он никак не мог быть причастен к смерти Колоярцевой, поскольку находился в трехстах километрах от места трагедии.

– Ну что, успокоили свою совесть? – Арсений насмешливо наблюдал за мной, пока я изучала доказательства непричастности. Я молча кивнула, внутренне сгорая со стыда. Василиса не ошиблась – Арсений действительно был замечательным парнем, и чисто по-человечески я ему искренне сопереживала. Одна из самых неприятных сторон в моей работе – бередить чужие раны, которые все еще не перестали кровоточить…

Мне пора было уходить, но прежде чем откланяться, я достала свою визитку и положила на стол перед Арсением.

– Я понимаю, как вам сейчас тяжело, и поверьте, искренне вам сочувствую, – тихо проговорила я, мысленно злясь на себя за то, что вынуждена произносить никому уже не нужные банальности. – Но, может быть, вы еще что-нибудь вспомните. Позвоните, пожалуйста, по этому номеру.

Арсений равнодушно глянул на кусочек картона и ничего не ответил.

Встав из-за стола, я спросила:

– Скажите, а вы сохранили вашу с Викой переписку?

Арсений медленно перевел на меня взгляд и покачал головой:

– Нет, я все удалил.

Он вновь опустил голову на руки, и я молча вышла за дверь.

Глава 8

Я задумчиво разглядывала разложенные на столе вещественные доказательства, которые успела собрать за время расследования. Хотя вещдоки – это громко сказано. Ничего-то они пока не доказывали. Блокнот Виктории с номерами телефонов и зарисовками, фотографии в смартфоне и две пары пузырьков с лекарствами из ванной комнаты и спальни Антонины Колоярцевой. Я взяла пару флаконов, тех самых, что прихватила из спальни Антонины Сергеевны, и выложила на стол по одной пилюле из каждого флакона. Сине-белая капсула с кроверазжижающим препаратом и рядом – красно-желтая с лекарством обратного действия, то есть повышающего свертываемость крови. Два препарата, которые почему-то перестали оказывать нужное действие на организм Колоярцевой в тот роковой вечер. Может быть, они попросту исчерпали эту способность? Хотя более точным будет сказать, что это организм тяжелобольной женщины перестал реагировать на лекарства должным образом, что и привело к естественной смерти. К естественной. Никто не убивал подругу моей клиентки. Никому из ее ближнего и дальнего круга ее смерть не была нужна настолько, чтобы всерьез ради этого рисковать.