Скрытые таланты

— Ты такая мокрая, что я чувствую это даже сквозь джинсы, — пробормотал Калеб. — Я хочу тебя сейчас. Пока не сошел с ума.

Она улыбнулась, глядя на него сверху вниз.

Он порывисто сел, подхватил ее на руки и встал с дивана. Сиренити поцеловала его в плечо и прочесала пальцами волосы у него на груди.

Калеб обогнул подлокотник дивана и сделал два шага в направлении коридора. Тут он остановился и застонал.

— Проклятие, я не успею добраться до спальни.

Он опустил Сиренити на пол. Она еле держалась на ногах и в поисках опоры прислонилась к спинке дивана, облокотившись на нее обеими руками. Послышался звук расстегиваемой «молнии».

Она отвела в сторону свесившиеся ей на глаза волосы, и ее взору предстало тело Калеба во всей красе наивысшего возбуждения. Пакетик из фольги был уже вскрыт, и в считанные секунды он был готов.

— Я хочу быть в тебе. — Его голос превратился в хриплый шепот. Глаза горели огнем чувственного голода.

Он придвинулся вплотную, встал между ее ногами. Обхватил ее за талию и приподнял. Сиренити задохнулась и еще крепче вцепилась в спинку дивана. Неотрывно глядя ей в глаза, он мощным толчком вошел в нее.

Сиренити выгнулась и негромко вскрикнула, когда он стал частью ее. Голова ее запрокинулась. Он поцеловал ее шею, крепче сжал ей бедра и начал двигаться в ней. Его неистовое желание распалило в ней ответную страсть. Она почувствовала, как нижнюю часть ее тела охватывает это фантастическое ощущение стягивания, сжатия. Инстинктивно она подалась ему навстречу. Ее ногти впились в обивку дивана.

— Обхвати меня ногами, — пробормотал Калеб ей в шею. — Прижмись крепче. Да. Вот так. И еще. Да. Да. — Одной рукой он нащупал маленький, упругий бутон у нее между ног.

Она тихо вскрикнула, когда начались нежные судороги.

В следующее мгновение Калеб остановился и замер, достигнув своей вершины. Сиренити ощутила, как раз за разом содрогается его тело.

Откуда-то до нее опять донеслись звуки вальса.

Теперь ближе. Совсем близко.

Много позже Калеб пошевелился на диване. Он нахмурился, ощутив, что в комнате стало холоднее. Надо бы встать и расшуровать печку, подумал он. А еще лучше, наверно, будет забраться в постель вместе с Сиренити под груду одеял. Они оба замерзнут, если останутся здесь на диване надолго.

Он почувствовал, как она шевельнулась на нем. Одна гладкая нога проскользнула у него между бедрами. Небольшой пухлый сосок переместился по его груди. Калеб улыбнулся. Подумав, он решил, что у них вряд ли есть шанс замерзнуть. Тепла, которое они совместно генерировали, хватило бы, чтобы снабдить энергией большой кусок северо-западного побережья в середине зимы.

Черт возьми, я просто здорово себя чувствую после часа любви с Сиренити. В мире нет ничего лучше этого ощущения.

— Калеб?

— Да? — Он запустил руку в ее потрясающие волосы.

Она подняла голову и заглянула ему в лицо своими таинственными, как у феи, глазами.

— Ты так и не рассказал мне, о чем тогда думал. Что-то связанное с Франклином. И вообще, что тебя заставило выскочить из постели?

Калеб вспомнил о шкатулке, оставшейся на кофейном столике. Он повернул голову на подушке и долго смотрел на нее. Музыка умолкла несколько минут назад. Танцоры неподвижно застыли над старыми газетными вырезками, в которых прятались тени его прошлого.

В голове его снова заворочались беспокойные мысли, вытесняя до того владевшее им ощущение тепла и довольства.

— Я не мог уснуть, потому что меня преследовали мысли о том, что сказал Франклин. О двух сделках, которые, по его словам, были у него с Эстерли.

— А что с этими сделками?

— Он утверждал, что в обоих случаях в точности следовал инструкциям. — Калеб неохотно выбрался из-под теплой, уютной тяжести Сиренити, плотно укутал ее в халат и сел рядом с ней. — Он припарковывал машину, уходил в аллею.

— И оставлял деньги в бардачке. — Сиренити потуже затянула пояс. — Наверно, Эмброуз мог два раза съездить в Вентресс-Вэлли и подобрать деньги, которые вымогал, но я все равно никак не могу заставить себя поверить, что он это сделал.

Некоторое время Калеб молчал. Потом встал и подошел к печке. Открыл дверцу и сунул в топку полено. Вернулся к дивану, сел и снова стал задумчиво рассматривать шкатулку.

— Я могу поверить, что он сделал это один раз, — сказал наконец Калеб тихим голосом. — Но не дважды.

— Не понимаю.

Калеб взял шкатулку и посмотрел в зеркальце, которое было приклеено к внутренней стороне крышки, обтянутой голубым атласом.

— Если верить дяде Франклину, а это, в лучшем случае, рискованно, учитывая его последние «достижения», то он имел с Эстерли дело в двух случаях.

— И что?

— А то, что если он сказал правду, когда в тот день утром звонил мне сюда, то получается, что второе требование шантажиста поступило уже после смерти Эстерли.

— Вот это да! А ведь ты прав.

— По словам Франклина получается, что кто-то забрал деньги из его машины значительно позже, чем Эстерли упал с этой лестницы.

Сиренити сидела совершенно неподвижно, зажав в кулаки концы пояса.

— Действительно, что-то многовато здесь бродит призраков в последнее время.

— Мне самому начинает так казаться.