Скрывая чувства

Он наблюдал за тем, как в переговорную вошел седовласый и загорелый мужчина. Василий Громов. Отец Роберта.

– Привет, пап, – заговорил Боб, направляясь к отцу. – Как перелет?

– Отвык, если честно, – улыбнулся мужчина, пожимая сначала руку сына, а после и Виктору. – И чего Диме не сидится спокойно? Созвать собрание так быстро. Что-то случилось? – удивлено спросил он, присаживаясь на свободное место.

– Как мама? – спросил Боб, поворачиваясь в сторону отца.

– Хорошо. Передает привет. И ждет тебя в гости. Вместе с женой и внуком, – добавил он, хитро улыбаясь.

Виктор усмехнулся, вспоминая, насколько болезненной темой была в их семье отсутствие у Роберта этих самых детей и жены. О чем в каждом разговоре упоминали родители, и от чего убегал Роберт.

Боб только слабо рассмеялся, поднимая перед собой руки в оборонительном жесте.

В кабинет вошла секретарь, принося с собой кофе для собравшихся. Обменявшись парой благожелательных фраз, она поторопилась обратно, пообещав, что Дмитрий Николаевич скоро подойдет.

– Сам всех торопит, но при этом всегда опаздывает, – рассмеялся Василий.

Никольский не был так счастлив, чтобы разделить чувства относительно Дмитрия. Он принял удобную позу, вспоминая как оказался здесь впервые.

Первые пару процентов акций Виктор купил пять лет назад. Тогда в активе Марка было уже 15%, полученных от матери, и Никольский загорелся идеей скупить как можно больше акций компании. У Марка с отцом всегда были напряженные отношения, а после развода его родителей, когда мать Марка сбежала с художником, бросив разгневанного Дмитрия и полностью поддерживающего ее сына, она перевела свой пакет акций компании на сына, дав тому возможность участвовать в жизни главного детища Дмитрия Громова. И пока губительные напряженные отношения разрастались между отцом и сыном, грозясь уничтожить все вокруг, Виктор не спеша, с толком и расстановкой, скупал акции, увеличивая собственные активы до того же количества, которым владел Марк.

Роберт стал акционером «РегионСтроя» благодаря собственному отцу, и владел десятью процентами, а Василий – тридцатью процентами. Сейчас и Дмитрий владел таким же количеством акций, как и его брат. А когда-то они были единственными владельцами фирмы, выросшей до огромного холдинга. Но с годами Дмитрий потерял хватку, разбазаривая собственное имущество, а после появления в его жизни новой жены, Громов-старший был на грани банкротства. И собрание он проводил по одной простой причине – избавиться от кое-кого имущества, принадлежащего компании.

Марк же выступал против решений отца. И собирая экстренно собрание, пока по официальной информации Марк Громов находился на грани жизни и смерти, Дмитрий пытался заставить других акционеров пойти у него на поводу. И Виктор знал точную причину – Эрнест Майер загнал «РегионСтрой» в угол, отбирая второй год лучшие контракты. По личной просьбе Марка Громова. Правда, об этом никто не знал.

– Простите за задержку, – до собравшихся донесся твердый голос Дмитрия, быстро входящего в переговорную. – Хорошо, что все уже на месте.

– Все? – переспросил Василий, окидывая взглядом присутствующих в кабинете мужчин. – А где же Марк?

– Вась, разве ты не в курсе? – изобразил удивление на лице Дмитрий, усаживаясь на свое место за столом. – Он попал в аварию и сейчас в больнице. Думаю, что большинством голосов мы сможем обойтись без моего сына. Тем более, что вопрос срочный.

– Все настолько серьезно? – уточнил Василий, оборачиваясь к Виктору.

– Не думаю, – ответил он, кивая в сторону открывающейся двери.

На пороге под удивленный возглас собственного отца вошел Марк Громов, уверенно державшийся на абсолютно здоровых ногах.

– Что это значит? – твердо спросил Дмитрий, наблюдая, как его сын садится за круглый стол переговоров, занимая место напротив него.

– У меня тот же вопрос, – ответил Марк, подпирая подбородок рукой. – Почему на собрание акционеров не позвали меня?

– Ты был в больнице, – возмутился отец, откидываясь на спинку кресла.

– И вот меня выписали и я здесь, – пожал плечами Марк, оглядывая собравшихся. – Так как вопрос у нас на повестке? Что теперь пытаешься продать, чтобы покрыть собственные долги?

Черные брови сместились к переносице на жестком, исчерченном морщинами, лице Дмитрия.

– Какие долги? – вклинился в разговор Василий, заметно напрягаясь.

Марк повернулся к дяде, желая тому рассказать, как его собственный брат теряет компанию.

– Долги за дом, – начал перечислять Марк, замечая, как мрачнеет отец. – Долги перед собственными сотрудниками, перед подрядчиками. Затянувшееся строительство.

Лицо Василия изменилось. Он гневно глянул на брата, требуя от того объяснений.

– Дима, что это значит? Ты же говорил, что все в порядке и мне не обязательно участвовать в жизни компании?

Но Дмитрий только злобно взглянул на сына, игнорируя брата.

– И что это тебе даст, Марк? – обратился он к сыну. – Мои долги и твои тоже. И твоих друзей.

– Не волнуйся, отец. С долгами покончено, – ухмыльнулся Марк, замечая замешательство на лице Дмитрия.