Скульптор Николай Щербаков. От Ленинианы до веры…

Увы, все мои попытки добиться встречи со скульптором так ни к чему и не привели. Но зато его стали иногда вновь вывозить на прогулку, а по воскресеньям – привозить в Клязьминский храм на церковную службу, к причастию, как это раньше делала я, когда меня ещё допускали к нему. Несколько раз его привозил в храм младший сын со своей подругой Светланой, но их энтузиазм быстро иссяк, и они перестали это делать. После этого уже старший сын Андрей стал приезжать по воскресеньям из Москвы в Клязьму и привозить отца в храм, но и он тоже демонстративно увозил отца, как только я пыталась приблизиться: статья в газете надолго рассорила меня с родственниками скульптора.

Так продолжалось почти год. Но в конце января 2011 года что-то произошло, и старший сын скульптора Щербакова Андрей перестал мне препятствовать, когда я подходила поздороваться с Н.А. в храме. Постепенно я стала провожать их после службы, рассказывая по дороге последние новости, которые происходили в Москве и в мире искусства. Чувствовалось, что Н.А. ждал с нетерпением этих встреч, он заметно ожил и радостно приветствовал меня, когда я появлялась в храме.

Почти пять лет продолжались эти наши встречи в Клязьме. После каждого своего приезда я прилежно записывала содержание наших разговоров, стараясь запечатлеть последние впечатления от драгоценных встреч с этим выдающимся художником и человеком, и эти пять лет стали хронологией не только наших бесед, но и тех событий, которые происходили в то время.

2011 год

17 апреля 2011 года, воскресенье

Сегодня большой церковный праздник – Вход Господень в Иерусалим. Через неделю – Пасха. Солнечно и тепло. В храме раздавали веточки вербы.

Погода была хорошая, и мы немного погуляли на воздухе. Андрей довёз Н.А. до реки Клязьма.

– Здесь ты писала книгу о Фальконе, – вспомнил Н.А.

– Эта книга о французском скульпторе Фальконе, который создал памятник Петру I в Санкт-Петербурге, была посвящена вам, потому что именно вы своим поразительным сходством с Фальконе вдохновили меня на её написание, – напомнила я. – И вы не только внешне похожи на скульптора. Даже события вашей жизни совпадают. У Фальконе была Екатерина II, а у вас – Екатерина III.

– Как это – третья? – не понял Н.А.

– Екатерина Фурцева. Ведь она к вам очень хорошо относилась. Так же, как и Екатерина II к Фальконе. Правда, потом она перестала отвечать на его письма, когда скульптор разругался с генералом Бецким, который был при императрице кем-то вроде министра культуры. Этот генерал тоже претендовал на авторство памятника Петру I. Он много крови попортил Фальконе. Даже пытался не заплатить ему за работу и переделать памятник. Но Екатерина, хоть и не хотела ссориться с этим вельможей, всё-таки не дала ему это сделать. У вас тоже была подобная история с Фурцевой. Вы помните, как вы благодаря ей всё-таки добились того, чтобы памятник Ленину в Ходженте, за который вы получили Государственную премию имени Рудаки, отлили из нержавейки?

– Ну конечно, помню, – оживился Н.А. – Её заместитель Халтурин мешал изо всех сил. Тогда я позвонил ей. Она уже была в курсе дела и вроде тоже была на его стороне: «Что вы, говорит, выдумываете? Какая ещё нержавейка? Отливайте памятник из бронзы, как все». Я не стал спорить, только спросил: «А Памирские горы, на фоне которых будет памятник, какого цвета?». Она мне отвечает: «Ну чёрного, ну и что?». «А бронза потемнеет – какого цвета будет? Ничего не будет видно на фоне гор». Она сразу поняла, в чём дело, и сказала: «Идите к Халтурину, он вам сейчас все бумаги подпишет». «Так его нет, он в отпуске». «Вы идите, через час он будет у себя в кабинете». Я пришёл, он действительно уже сидит, весь набычился, красный, как рак. Я как ни в чём не бывало говорю ему: «Здравствуйте». Он, не глядя на меня, подписал все бумаги. Я ему говорю: «Спасибо». Он мне так и не ответил.

– Зато потом он с вами поквитался: вы рассказывали мне, что отлитые ноги Ленина загнали совсем в другую республику и не успевали привезти к назначенной дате? Но, слава богу, тогда всё обошлось. Всё-таки он вам тоже крови попортил не меньше, чем Бецкой Фальконе. Но самое главное, что у вас совпадает с Фальконе – последний период жизни. Ведь Фальконе тоже разбил инсульт, и он последние восемь лет не поднимался с постели. Об этом периоде меньше всего известно. Считают, что все эти годы за ним ухаживала его бывшая ученица Мари Анн Колло, которая сделала голову Петра I для памятника. Но теперь мне кажется, что всё было совсем по-другому. Ведь у скульптора Фальконе был сын. Я очень сомневаюсь в том, что он долго терпел присутствие этой девушки рядом с отцом. Я хотела бы дописать книгу о Фальконе в этой части.

– Принеси мне свою книгу о Фальконе, – попросил Н.А.

– У меня остался один-единственный экземпляр, – с сожалением сказала я. – Если я вам его отдам, то у меня совсем ничего не останется.

– А ты напечатай новую. Ну хотя бы один экземпляр. Только для меня.