Скверная жизнь дракона. Книга четвертая

— Да, вы всё правильно видите. Это то же самое, что и у магистора и архимагистора.

— Откуда он у тебя? — глаза Кузауна от удивления готовились вылезти из орбит.

— Случайная находка. Хотел продать, но не получилось, да так и ходил с ней, как с талисманом. Понимаете, я не знаю ей цену и надеюсь, что магистрату дорога честь и он не станет обманывать.

— Как можно «случайно» получить нечто подобное? — Кузаун первым отошёл от шока.

— Шёл рядом с лесом, грелся в лучах палящего зимнего солнца, смотрю, огромная жемчужина лежит. Что это, если не случайность?

— То есть ты не знаешь, подготовили его должным образом после оклазии?

— Без понятия, — я пожал плечами, хотя нагло врал.

— Это ядро одного из хитцов, Лик’Тулкис. И раз ты ничего о его истории не знаешь, тогда мы будем считать его испорченным. За такое много ты не выручишь: не больше десяти тысяч имперскими золотыми.

На трибунах ахнули, а я едва не поперхнулся. Не зря всё это время таскал жемчужины с собой. Но времени на ликования не было. Стараясь не упускать столь редкий шанс, я выкрутил на полную мощность тумблер с названием «Актёрское мастерство».

— Я не совсем понимаю слова про не подготовленную и подготовленную, но сколько тогда она будет стоить?

— Одной будет достаточно, чтобы оплатить контракт.

— Сорок тысяч?

— Пятьдесят.

Я громко присвистнул, и задумчиво посмотрел на жемчужину.

— А сколько тогда вообще против меня поставили?

— Гораздо больше, — рот Кузауна искривила отвратительная улыбка.

— Тогда…

Я уже было хотел объявить ещё о трёх ядрах, но остановился. Слишком огромен риск того, что маги отменят битву с порождением, вместе со своими обещаниями. Ведь мне никто клятв не принёс, да и новое слово маразматика легко перекроет сказанное ранее.

— Тогда я ставлю на себя это ядро стоимостью в десять тысяч имперских золотых!

— Ставка принята.

Ходивший проверять ставки маг также сообщил, что в случае выигрыша я получу сверху тридцать пять тысяч. Шокированые разумные на трибунах молчали, отказываясь верить в саму возможность подобных выигрышей. Я тоже молчал, но с той лишь разницей, что напрочь перестал понимать ценообразование в этом мире. То восемь тысяч за год обучения, то десять тысяч за неподготовленное ядро. Не так давно авантюристы чуть не лопались от радости, получив по шестьдесят золотых на брата — а здесь такие астрономические суммы.

— Начинай, магистор.

Я спрятал жемчужину обратно в пояс и приготовился к битве. Кто знает, какую тварь притащили сюда маги. Возможно, она пугается огня, так что фонарь лучше отцепить и положить на землю.

—… Твой приговор исполнится незамедлительно!

Кузаун показал рукой на противоположные ворота тем, из которых я вышел. Дёрнулась металлическая решётка, медленно скрываясь в полу. Мне оставалось дело за малым. За очень и очень малым: победить. И неважно как, потому что…

— Вы издеваетесь? — я практически кричал от негодования.

— Нет, Лик’Тулкис, — Кузаун злорадствовал, видя моё замешательство. — Это твоя погибель за то, что…

— Да какая, к скверне, погибель⁈ — я напрочь забыл про вышедшую тварь и полностью переключился на магистрат. — У тебя совсем совести нет, вот эту неведомую науке херобору манулом называть?

— Ей дал название не я. Нашласар, вот кто изучил её и дал ей имя.

— То есть какой-то муда… маг нарёк тварь собственным именем, обозвал её манулом, и вы все согласились? Хорошо, где тогда этот маг? Я хочу посмотреть ему в глаза!

— Он мёртв уже две сотни лет. И тебе не об имени твари следует думать, — Кузаун указал на только что поднявшиеся за тварью ворота. — Не обольщайся тому, что порождение не реагирует на тебя. Всё дело в защитных оберегах: они ослабляют скверну. Но ты будешь растерзан, как только эти восемьдесят меторов превратятся в пятьдесят. Готовься!

— Ага, конечно, — я устало отмахнулся. — Всё равно я узнаю, как вы притащили сюда это порождение. И как удержали тоже узнаю.

Тварь заторможенно, с промедлением продвигалась к центру арены, как робот глядя только вперёд. И я бы всенепременнейше воспользовался этим и продолжил бесить магистрат — но притомился и двинулся навстречу твари. Раздались приглушённые возгласы и трибуны замерли в ожидании кровавого шоу, а магистрат давил насмешливые ухмылки. Сам воздух будто наэлектризовался от концентрированного ожидания неминуемого. Но с каждым моим шагом возбуждение на трибунах спадало, сменяясь непониманием, недоумением, неприятием. И страхом перед чем-то неестественным.

— Что там первое по списку? — я посмотрел в вытаращенные как у краба глаза твари. — Сперва тебя надо погладить. Вот, глажу ману… Какой извращенец вообще назвал тебя манулом? Хотя, какая разница, для меня ты навсегда останешься непропорционально вытянутой шестилапой тварью с приятным золотистым мехом.