Скверная жизнь дракона. Книга шестая (СИ)

На дорогу в караванах уйдёт не меньше месяца, а может, и все полтора. Да, я всяко успею на корабль, но до острова плыть почти месяц, и от острова до континента скверны лететь недели две, а ещё сколько-то дней я потеряю на самом острове — в итоге к той укромной пещере я прилечу уже осенью. И на подготовку к зиме останется от силы шестьдесят дней. А вдруг иссяк ручеёк в том небольшом лесу? Тогда я окажусь на грани крайне щепетильной ситуации.

Вот только замысел воплотиться в истинную форму здесь, на южном материке, таит в себе огромную проблему. Голод.

Когда в прошлый после года выживания раз я воплотился, то чуть не загнулся от боли в животе. В тот день меня спасли несколько языков Нашласарского манула скверны и гора миклов — но сейчас я не на материке скверны. С каравана невозможно уйти посреди пути, если только это не обговорено заранее, а разговор на подобную тему всяко привлечёт ко мне внимание и ненужный риск; уйти утром по открытию города не менее глупо, ведь за мной могут проследить; а чтобы наесться нужно тащить с собой не меньше десяти миклов, а рюкзак вместит себя максимум шесть, то есть, придёться избавиться вообще от всех нужных инструментов и пожитков. Можно купить где в городе свинью или корову, но есть загвоздка. Приди за животным обычный разумный, то все вопросы решил бы тугой кошель монет — вот только ксат, даже откупившись двумя кошельками, в лес вместе с животным поведёт отряд головорезов, идущих следом. Одним словом — передо мной дилемма, которую надо решить всенепременнейше в ближайшие дни.

За размышлениями о пути до острова ксатов незаметно для меня в купальне остыла вода, а за стеной раздевалка наполнилась гамом и топотом. Невольники — не самая плохая компания, но вряд ли они будут мыться молча, да и отдохнул я предостаточно.

Стоило мне положить ладони на края купальни и напрячь мышцы рук, чтобы встать, как за дверью в коридоре вместе с шагами раздался пронзительно писклявый голос. Я неосознанно замер и прислушался. Прозвучал новый голос, уже не писклявый, но больно мягкий, несвойственный мальчишечьему горлу. Шаги в коридоре раздавались всё громче, мягких и писклявых голосов становились всё больше. Дверь в парилку открылась.

— Ой, — пискнула маленькая девочка с распущенными золотистыми волосами и с полотенчиком в руках как единственной одеждой.

— Фариса, что случилось? — спросила девушка-ратон в костюме Евы с коротко стриженными чёрными волосами. Она сначала посмотрела на девочку, а потом заглянула внутрь бани. От ужаса и смущения девушка широко раскрыла глаза, молниеносно схватила малышку за плечи и силой утащила за стену.

— Там ксат!

После этих слов в коридоре начался сущий ад из писка и визга, охов и вздохов, причитаний и возмущений. И продолжалось всё это долго, пока голоса не начали постепенно смолкать.

— Стой, ты куда? — раздалось из коридора. Потом ещё кто-то задал такой же вопрос, потом ещё и ещё, восклицания подбирались к двери, пока в проёме не показалась девочка со рваным шрамом на лбу.

— Здравствуйте, господин Ликус, — малышка лучезарно улыбнулась и поспешила поклониться, будто позабыв всякий стыд и не обращая внимания на свою наготу. — Это вы с нами будете мыться, да?

— Ула, стой. Ты куда собралась? — голова эльфийки с короткострижеными чёрными волосами показалась из-за двери. Девушка попыталась схватить Улу, но та игривым котёнком перепрыгнула через порог.

— Утара, это господин Ликус. Это я у него прислуживаю. Он хороший.

— Хороший, плохой, какая разница? Ты чего удумала? — всё ещё выглядывая из-за двери, Утара тянула руку к Уле.

— Господин Ликус, вам помочь? Я могу горячей воды добавить, или спину вам потереть? — девочка посмотрела на меня самым добродушным взглядом своих изумрудных глаз. И только в этот момент до меня дошло понимание, в какую же наисквернейшую историю я вляпался.

Всё это время я сидел в порядком остывшей купальне и смотрел на Улу, слегка приоткрыв рот от изумления. Я перевёл взгляд на девушку, всё так же выглядывающую в дверном проёме, а из коридора доносились озадаченные перешёптывания. Дальше я посмотрел себе на промежность. И удручённо вздохнул.

Если я совершу наиогромнейшую ошибку в своей жизни, встану и, нагло игнорируя невольниц, попробую уйти — то, как минимум, лишусь слуха от визга испуганных глоток, орущих что-то про насилие и скорую смерть и явную разницу в размерах между возвратно-поступательным штифтом и втулкой. В наихудшем же случае на крик девчонок прибежит матон со входа. Вряд ли мне получится ему объяснить, что ничего такого с невольницами я делать не собирался и меня таким просто мама родила.

Я медленно потянулся к небольшому стульчику около купальни, так же медленно взял с него полотенце и прикрыл свою наготу.

— Долей воды горячей, хорошо?

— Конечно, господин! — радостно улыбнувшись, Ула побежала к большой печи с огромным котлом на ней.

— Ты… Простите, господин, вы будете ещё мыться? — неуверенно спросила Утара, всё так же выглядывая из-за двери.

— Да, буду.

— Простите, возможно, произошло недоразумение, но мы девочки. Нас двадцать шесть разных возрастов.