Сквозь лёд и снег. Часть V. За гранью преодоления

И пилоты разъехались в разные стороны, для реализации этой системной тактики прохождения чрезвычайно сложного препятствия. Группа теперь уже из пяти человек просто ушла к материку по ровной глади края разлома на максимально допустимой скорости, их задача не содержала в себе ничего особо сложного, а лишь носила некоторый расчёт на потерю допустимого времени. А вот перед Хэлбоксом стояла гораздо более серьёзная проблема. Теперь ему необходимо было не только быстро обнаружить допустимое место для прыжка, а ещё и удачно выполнить его. При этом задача носила в себе сразу три основные переменные, очень сильно зависящие друг от друга и серьёзно влияющие на главный окончательный фактор, а именно на то же затраченное время, от которого зависел основной конечный результат их миссии. Итак, в первую очередь необходимо было оптимально подобрать допустимую ширину разлома, от которой во вторую очередь зависела сложность прыжка, а третьим фактором выступало уже время на поиск такого места. Таким образом, чем больше времени Хэлбокс тратил на поиски, тем меньше был риск, но больше общая потеря времени и наоборот, чтобы сократить это время, ему нужно было рискнуть в достаточной степени, и эта мысль с каждой пройденной милей всё больше захватывала его сознание. В одиночестве он по-другому чувствовал возложенную на него ответственность, а практика скалолаза серьёзно сказывалась на его характере в плане отношения к риску. К тому же и сам разлом оказался на редкость мерзопакостным и вовсе не собирался сдаваться здесь вот так вот возможно даже за тысячу прошедших лет перед горсткой обывателей, которые посмели попытать здесь свою удачу.

Пройдя несколько миль, Хэлбокс обнаружил на снегу следы от прыжка Андрэ Марсо и пришёл в изумление. Он отчётливо видел полу занесённые линии следов от лыж его сновигатора на другой стороне, уходящие вдаль существенно заметным вектором, нарушающим общую гладь снежной поверхности. Также он обратил внимание и на огромную выбоину, образовавшуюся от удара при приземлении его машины. Хэлбоксу стало не по себе. Он совершенно не ощущал какой-либо сопернической зависти или превосходства французского пилота над собой, а скорее, во-первых, был поражён невыполнимостью данного прыжка, а, во-вторых, резким обострением чувства необходимости выполнить такой же прыжок из-за фактической вероятности его выполнения на практике в виде явных тому доказательств перед собой. «Ну, уж нет! Здесь я прыгать точно не буду!» — сказал Хэлбокс вслух и быстро продолжил свой путь вдоль разлома, выискивая отрезок хотя бы немного уже предыдущего.

Наконец ещё через пятнадцать миль он обнаружил довольно неплохое место с выпирающим с другой стороны краем на пять метров от основной линии обрыва и примерно такой же шириной. Возникала некоторая опасность удачного приземления в эту область, но она не сильно озадачила Хэлбокса. Он решил не тратить времени попусту и на кураже предвидимого успеха ушёл манёвром на разгонную прямую. Удаляясь на хорошую дистанцию, которую для такого прыжка было естественно рассчитать любому пилоту, Хэлбокс всё-таки поторопился, одурманенный адреналином и взвинченным состоянием своей психики. Он не столько не предположил, что на такой скорости нужно будет острее ловить момент манёвра задним антикрылом, чтобы выполнить прыжок вовремя, сколько не учёл всех связанных с этим факторов. К ним можно было сразу отнести видимость на снегу с учётом интенсивности солнечного света, возможность установки ориентиров, как в случае с Андрэ Марсо, да и сам факт того, что с определённой точки при разгоне, когда он фактически сможет осознать свою ошибку, тормозить будет уже поздно, так как машина по инерции в любом случае уйдёт в разлом. Всё это ушло от его внимания, и было окончательно заперто неотлагаемой силой решимости, интенсивностью волнения и оттенками спортивного куража, который так или иначе всегда присутствовал в нём в такие моменты.