Сквозь лёд и снег. Часть V. За гранью преодоления

— Ты спас нам жизнь, Андрэ! — послышался лаконичный ответ таким же усталым голосом.

— Можешь позвать Бенэ? — вновь повторился голос.

— Девочки не могут говорить, Андрэ. Тебе лучше подождать, — донёсся ответ снизу.

— Хорошо, тогда я пойду на станцию, — ответил он и медленно пошёл к главному входу.

Зайдя внутрь станции, он сразу же пошёл к пульту дежурного, чтобы проверить ситуацию с загрузкой систем жизнеобеспечения. Компьютер успешно включился и запустил режим тестирования корпусов и модулей станции. Лаборатория была в активной фазе, это означало, что после проверки всех систем и истории событий, главный компьютер должен был с учётом истекшего времени пересчитать длительность фазы режима «Тотальной дезинфекции» и самостоятельно принять решение на включение нейтрализации внутренней атмосферы. Теоретически до встречи со своей возлюбленной у Андрэ оставалось сорок пять минут. Чтобы ещё раз убедиться, что всё в порядке, он решил проверить включение тестирования на главном входе в лабораторию и спустился вниз в тот самый длинный прямой коридор, который заканчивался тяжёлой герметичной дверью. Подойдя к ней, он взглянул на электронную панель доступа, её небольшой монитор информировал о том, что процесс анализа состояния внутренней безопасности запущен, доступ запрещён, ситуация «Биохазард».

Андрэ посмотрел в небольшой круглый иллюминатор двери и вновь ужаснулся. Сквозь зеленовато-серый туман, с явно активной подвижностью дисперсионной взвеси, были видны очертания прислонившегося к стене в сидящей позе человека, немного склонившегося корпусом к полу в одну сторону. С чувством переутомлённой безысходности Андрэ осознал фатальную героическую смерть Жерара Боссэ, затем он выставил таймер на панели своего кибер-рукава, отошёл в сторону к той же стене, возле которой находился мёртвый Жерар, только со своей стороны, также опустился на пол, также сел и от неимоверной усталости просто заснул, уже ни о чём больше не думая.

ГЛАВА XV. HEU, JUNGER MANN!

Спустя несколько часов, безнадёжно проведённых в ледяной ловушке коварного разлома, который необратимо и быстро поглотил сновигатор Хэлбокса, как тропическая анаконда и теперь только оставил его одного на десерт, он также печально сидел внутри ледяной раковины, которая стала ему здесь временным пристанищем, опустив голову вниз и вспоминая прекрасные моменты своей жизни, друзей, свою любимую Джесси и то, как он необъяснимо жестоко был наказан, лишившись всего этого в одночасье. Никогда ещё ему не было так плохо и одиноко, как здесь в совершенной отдалённости от всего живого среди абсолютно мёртвого холода, белого льда и снега и чёрной пустой воды. Он с тоской созерцал постепенно уходящее время последних часов своей жизни, которое тоже оставило его здесь без своего внимания, совершенно не пытаясь ускориться или замедлиться, а просто так шло, как обычно, не вызывая никаких внутренних психологических особенностей своего осознания. Хэлбокс не пытался чем-либо себя занять, единственная мысль, которая пробежала у него в голове за всё это время, относительно возможности какого-либо практического влияния на создавшуюся ситуацию, касалась того, что может быть лучше в условиях полной неотвратимости своей смерти провести последние часы перед ней, отправившись в плавь по разлому в сторону океана и, таким образом, потратив это время на некоторого рода прощальную экскурсию, созерцая в последние минуты своей жизни меняющееся разнообразие внутренней красоты местного антарктического ландшафта. Но, учитывая при этом факт того, что его тело уже не смогут найти, так как оно наверняка утонет в океане, и в этом случае даже хоронить его родным будет нечего, он полностью отказался и от этой идеи. Оставалось только сидеть и смотреть в слегка зеленоватую лужу воды перед собой, так как эта картина, минимально раздражающая внутреннее восприятие внешнего мира, оказалась более естественной для его психологического состояния в данный момент и действовала, как успокаивающая нервы и отгоняющая лишние мысли, своей гипнотической примитивной пустотой, вызывающей незыблемую отрешённость от всего вокруг.

Он почти что совсем уже ушёл в себя в тот момент, когда вдруг в его гермошлем со всей силы ударил какой-то предмет, сразу разлетевшийся на куски и по звуку очень напоминающий комок снега. Хэлбокс от испуга дёрнулся и, подскользнувшись, свалился в ту самую зеленоватую лужу, которую только что гипнотизировал на протяжении уже целого часа. Пытаясь как-нибудь вскарабкаться по абсолютно скользкой поверхности раковины, чтобы встать на ноги, он увидел на противоположной стороне две человеческие фигуры, но так как он постоянно соскальзывал вниз с любых положений, то никак не мог сконцентрировать зрение и понять, кто эти люди. Внезапно автономная радиостанция его гермошлема щёлкнула приёмом новой активной частоты с окончанием какого-то диалога на немецком языке вперемешку с сильным смехом, и один из ранее знакомых ему голосов громко и весело произнёс: