Сквозь огонь

Пожарский и Титов переглянулись, не зная, что сказать. И тогда Фомин серьезно уже проговорил:

— У них нет родителей, но есть Родина, есть детские дома, школы. Они пойдут учиться… Прошу подписать направление… — Он положил перед генералом список, в котором значилось: «Костя Пургин, Лиза Пескова, Гира Шарахудинова, Петя Чернов сего числа 26 ноября 1942 года направляются в детский дом».

Эпилог

На опаленной земле выросли новые сады. Не первый год с них снимают обильные урожаи плодов.

Там, где когда-то бушевали вихри свинца и металла, теперь шла мирная жизнь. Над возрожденным парком заводского района кружили голуби. Снизившись, они пронеслись над аллеями и, чуть не задевая крыльями верхушки кустов, направились к большому зданию, расположенному на окраине парка. Там они веером спустились на землю.

В школьном садике, возле клумбы, на скамейке отдыхал Фомин. Голуби важно прохаживались между клумбами, все ближе и ближе подходили к скамейке. Заглядывая в глаза седоволосому человеку, у которого на груди отсвечивали три ряда орденских колодок, голуби окончательно осмелели. Они привыкли к нему. Их даже не смущала палка-костыль с черным резиновым наконечником.

В открытом окне учительской показалась девушка в белой кофточке.

— Александр Иванович, вам телеграмма!

Александр Иванович встрепенулся. Встав, он забыл о протезе и чуть не упал, но, не отрывая глаз от окна, привычным движением потянулся к костылю. И как назло костыль не попался под руку. В спешке всегда бывает так. Костыль скользнул по скамейке, упал. Голуби, отбежав в сторону, насторожились.

— Александр Иванович! — снова послышался голос девушки. Она уже успела выбежать из учительской, пронеслась как вихрь между клумбами и, сдерживая дыхание, подала телеграмму:

— Из Саратова!

Это была Лиза. Та самая маленькая Лиза, что во время боев в Сталинграде жила в погребе. Сейчас она работала в школе преподавателем географии.

Лиза часто вспоминала о Косте. Хотелось увидеть его, поговорить о былом, вспомнить первую встречу… Она часто спрашивала Александра Ивановича о Косте, но Костя последний год редко писал, то ли зазнался — стал мастером токарного цеха, — то ли был занят и начал забывать своих друзей. При этой мысли ей было обидно не столько за себя, сколько за Александра Ивановича.

Лиза, чтобы не выдать своего волнения, отошла в сторону, ожидая, что скажет Александр Иванович, прочитав телеграмму. На ее энергичном лице с черными подвижными глазами застыла сосредоточенность.

Александр Иванович надел очки и трясущимися руками распечатал телеграмму.

— Едет! — радостно воскликнул он. — Костенька едет! Вот спасибо, не забыл, едет!

Фомин был счастлив.

А голуби, будто поняв ликование хозяина, восторженно о чем-то проворковав, поднялись над школьным садом.

Лиза взяла Александра Ивановича под руку. Ей удалось взглянуть на телеграмму. Там было всего два слова: «Еду. Костя». Но как дороги эти слова!

А Костя в эту минуту стоял на палубе парохода.

Перед его глазами — бескрайные просторы заволжских степей, где еще были заметны следы свирепого суховея. В кармане — путевка в степной совхоз, где он будет слесарем-механиком тракторного парка. Работая с металлом, он по-прежнему любил сады и деревья. Любовь к ним ему с детства привил отец. И Костя вез с собой крохотные саженцы будущих яблонь, которые вырастил на опытном участке. Он вез их, чтобы подарить одну часть своему учителю — Александру Ивановичу Фомину, а другую — доставить к месту работы и там продолжать любимое дело отца.

Пароход причалил к пристани точно по расписанию. Александр Иванович встретил Костю на трапе. Они расцеловались, как отец и сын, долго пожимая друг другу руки. Никто из пассажиров не посмел их торопить. Люди радовались счастью встретившихся.

Затем Костя обнял Александра Ивановича и заметил, что за ним стоит Лиза.

— Ну вот и встретились, — сказал Фомин, видя, как они — Лиза и Костя — остановились в нерешительности.

Через несколько часов Костя, Лиза и Александр Иванович вышли на прогулку в школьный сад, где пионеры и школьники уже рыли землю и окучивали саженцы, привезенные Костей.

Из радиодинамика, поставленного в школьном саду, лилась мелодия веселой музыки. И вдруг в перерыве между музыкой послышался звонкий девичий голос.

— Кто это? — спросил Костя.

— Не узнаешь?.. Это Гира Шарахудинова. Она работает нормировщиком на тракторном и руководит хоровым кружком, — пояснила Лиза.

— Электросварщик из Волжска Петр Чернов просит исполнить старинную песню русских моряков «Варяг», — объявила Гира.

И зазвучала на весь сад, на весь город боевая песня, напоминая и Косте и Лизе многое-многое.

Костя на минуту представил широкую улыбку Петра Чернова, которого когда-то называли Пека-цыган. Сидит Петя и с улыбкой слушает любимую песню, исполняемую по его заказу.

— Петя работает хорошо. Недавно был у меня в гостях, — сказал Александр Иванович. — Учится заочно в строительном институте. Скоро будет инженером.

— Петя честный и скромный, — добавила Лиза. — Он говорил мне, что любит Гиру, но боится сказать ей об этом прямо…