Сквозь порох и пар

Спустившись к реке, шрамированный оттёр лицо от бурой, сухой крови. Сидеть на месте было бессмысленно, ведь задание не выполнено, а путь предстоит не близкий. Пригибаясь и стараясь слиться с землёй, штурмовик шёл по побережью, скрываясь во тьме. Практически ничего не было видно, но кучку людей, медленно входящих на баркас, заметить было довольно легко. Под звуком топающий по деревянному настилу баркаса, Тритон зацепился за борт, вставив в расщелину между досками нож. Баркас двинулся, в сам шрамированный вцепился в доски. Отцепись он и это означало бы верную смерть. Те пять минут, пока баркас двигался через реку, Тритон до побеления сжимал пальцы, мученически дожидаясь того, как паром удариться своим борот о песочный берег.

Наконец борт пристал к берегу, и штурмовик отцепился, уставши отползая в глубину леса. Шрамированный насквозь промок, да и силы покинули его, а потому в лесу он сел у дерева, пытаясь восстановить силы. Без огня он навряд-ли сможет пережить эту ночь. Да, люди довольно рядом и дикие звери не нападут, но без огня он не сможет просохнуть и подорванные иммунитет может не справиться. Однако разводить пламя было нельзя, ведь даже дымок от небольшого костра можно было заметить без особых проблем.

Переведя дух, мужчина вышел к границе леса в ночи рассматривая лагерь, откуда уже в ночи ушли все прибывшие к реке люди. В свете газовых ламп и лагерных костров, он насчитал пятерых бойцов, находящихся на улице. Конечно, ещё кто-то мог быть в кирпичной казарме, но это было исключительно предположением.

На берегу стоял пулемёт, за которым сидел клевавший носом боец, а позади него стояло двуствольное зенитное орудие, стволы которого были направлены прямиком в борт баркаса. В голове промелькнула идея того, что это интересная идея. Такое орудие могло выдавать до двух с половиной десятков выстрелов восьмидесяти пяти миллиметровых снарядов. В случае чего, такое орудие в паре с пулемётом могло бы быстро потопить судно и отогнать атакующих на многие сотни метров.

Через несколько минут наблюдений, Тритон увидел, как бойцы группой двинулись в сторону казармы, оставив одинокого пулемётчика наблюдать за противоположным берегом. Перехватившись удобнее за клинок, шрамированный босыми ногами вошёл через в лагерь. Осторожно подойдя по песку к пулемётчику сзади, он зажал рот молодого бойца ладонью и подставил к его тонкой шее клинок.

– Только пикни! – шыкнул Тритон, сильнее надавливая ножом.

Уже в лесу майор забрал у молодого бойца сапоги, поясную кобуру с револьвером и ножны с пехотной шашкой. Сам рядовой с ужасом смотрел на Тритона, который примерял сапоги, направив заряженный револьвер в его сторону.

– Сколькой людей в казарме? – взведя курок, штурмовик прижал его длинный ствол ко лбу рядового.

– Д-д-десять… – икнув ответил тот и торопливо продолжил, – Один старший лейтенант и девять рядовых. Завтра должен Ломов на проверку прибыть.

– Всё таки Лом здесь командует… – Тритон почесал раненную щёку, – Всё лучше, чем я думал.

Штурмовик взялся за широкий ствол револьвера и с размаху ударил бойца в висок, вырубая того рукоятью. Сняв с него телогрейку, он завязал рядовому руки и ноги, обвязвав вокруг молодой берёзы и ушёл обратно в сторону лагеря.

Из казармы слышался звон стаканов и пьяные разговоры. Тритон вошёл в лагерь и обнаружил оставленные на местах пехотные карабины. Шрамированный чертыхался, не понимая, как можно было быть таким безалаберным, оставляя оружие на местах, учитывая, что противники всего в нескольких десятках километров и передовые отряды могли прорваться за несколько часов, с наскоку взяв новые территории.

Тритон подхватил один из карабинов, раскидав по карманам покрытой кровью куртки полные обоймы и представил, как он выглядит внешне – уставший, худой, обмазанный со всех сторон засохшей кровью с оружием в руках. Немудрено, что заспанный рядовой испугался и заглох, не выговаривая ни единого слова до позволения.

Проверив патрон в патроннике, Тритон пошёл в сторону казармы. Оттуда послышался приказ пьяного, осипшего от жизни голоса: «Ещё водки!». Шрамированный вступил на порог казармы и лицом к лицу встретился с пьяным рядовым, который шатаясь, на ходу расстёгивал портки. Его лицо очень быстро столкнулось с деревянным прикладом карабина в руках штурмовика. Пьяница повалился на деревянный пол, зажимая кровоточащий нос.

– Хлебальниками в пол! – крикнул во всю глотку Тритон, ради острастки выстрелив в потолок. Стальная пуля с лёгкостью пробила шифер, уйдя в ночные небеса, а один из пьяных роялистов неуклюже попытался выхватить оружие из кобуры, но штурмовик всадил в его живот пулю. Кровь, брызнувшая из живота и грохот карабина, подействовали гораздо более убедительно, чем словесный приказ майора.