Сквозь пространство (СИ)

Наконец, Малкольм повернулся к Джини, помахав ей рукой. Она тут же вошла вслед за ним во флаер. Мэл сел в кресло пилота и нажал несколько клавиш, после чего шлюз начал закрываться. Джини с опаской поглядывала на него, пока они не оказались полностью запечатаны внутри. Лишь тогда она облегченно вздохнула и буквально рухнула на кресло рядом с Мэлом, руками закрыв лицо.

— Боже, — прошептала Джини. — Даже если мы выживем, я вполне могу стать заикой.

— Даже не знаю, — так же тихо проговорил Мэл, нашаривая под сиденьем маленький и неудобный дешевый бластер с плохим термозарядом, — будет это хорошо или плохо.

Капитан достал оружие и бережно уложил его рядом с приборной панелью. Сразу стало как-то спокойнее и легче. Мэл повернул голову к ученой и встретил ее непонимающий взгляд, в глубине которого можно было различить затаенную тревогу.

— Твои язвительные комментарии станут, конечно, еще более непредсказуемыми, в силу дефекта, но, увы, будут иметь риск утратить свою колющую силу, — капитан встал и стянул со стены эластичный, но прочный контейнер с сухой непортящейся едой. — А я к ним так привык. Как усну без порции яда? Держи.

Кэп протянул Джини протеиновый питательный батончик и нервно усмехнулся, вновь встречаясь с ней взглядом.

«Придурок», — легко читалось в ее глазах, впрочем, без злобы или уязвленности. Наверное, она лишь констатировала факт, смиряясь с этим.

Флаер быстро взмыл вверх, верхушки деревьев остались внизу. Малкольм попытался установить связь с его «Крошкой», но корабль не откликнулся на сигнал, так и оставаясь в недосягаемости. Им так и не удалось узнать его точное месторасположение и высоту. Мэл не сильно расстроился тому, что его в тайне созревавший план не удался. Все не могло быть так просто. Не смотря на то, что шансов выжить в той лаборатории у них не было, Эмма не стала бы глупить, потому надежно спрятала корабль от любых возможных любопытных глаз. Однако тревога за команду и пассажиров только усилилась. Они пойдут по самому сложному и опасному плану, если, конечно он не усложнится еще сильнее, обзаведясь новыми переменными. Не стоило списывать со счетов Коллекционеров, там, внизу.

— Сканер здесь до сих пор настроен на излучения ваших костюмов, — проговорил Мэл, пуская летуна над кронами невысоких деревьев в ту сторону, где сквозь растения едва виднелись темные антенны вышки. — Нариса, если она не переоделась, не сможет пройти незаметно. Хотя не думаю, что у тебя есть большое желание пообщаться с бывшей начальницей. Впрочем, как и у меня.

В салоне повисло молчание, но какое-то уютное, будто само собой разумеющееся. Обоим нужно было побыть наедине со своими мыслями. Мэл вел не быстро, находясь как раз в оптимальном скоростном режиме, при котором летун не перенагревался и издавал минимальный шум. Антенны все приближались, мрачно доказывая губительное прошлое пребывания человека на этой планете. Малкольм все думал о своей матери и о работе, которую она могла вести здесь. Что, черт подери, происходило на планете больше двадцати лет назад? Военные постройки, серьезная техника, подземные лаборатории с продвинутой по тем временам технологиями. Что за исследования? Какие опыты тут ставили ученые с Земли? Неужели именно из-за своей работы на Банадае его мать погибла?

Он помнил темное лакированное дерево ее гроба, светлую жемчужную обивку внутри и бескровное лицо, обрамленное темными волнами волос. Мэл нахмурился. Плохо, что лучше всего он помнит ее именно такой, а не живой улыбающейся женщиной. Что мать, что отец, очень много работали, и от того в его детских воспоминаниях была лишь надоедливая няня, скучные занятия в пустом большом доме и редкие теплые пикники с родными.

Джини поймала на себе его неожиданно открытый и беспокойный взгляд. Капитану захотелось сморозить какую-нибудь чушь, чтобы списать все это на случайность, но вместо очередной идиотской шутки он лишь помотал головой, вновь поворачивая голову к лобовому стеклу и глядя на катящееся к горизонту огромное местное солнце — Нигму.

— Надеюсь, работа не сотворит с тобой то же самое, что сделала с моей матерью, — проговорил он.

Кэмпбелл еще некоторое время ощущал на себе задумчивый взгляд Джини, слышал, как она набрала воздуха, чтобы что-то ему ответить, но прямо перед этим теплочувствительные датчики отметили резкое повышение температуры за бортом, настолько резкое, что звуковой сигнал утонул в оглушительном реве удара и рвущейся облегченной обшивки флаера. Их сильно тряхнуло. Джини, вскрикнув, едва удержалась за сидение и только потому не полетела со всей силы на пол, но все же съехала с кресла под панель. Мэл ощутимо ударился грудью о штурвал и теперь пытался привести дыхание в порядок. Каждый вдох отдавался тупой болью в легких.

— Пристегнись! По нам палят! — выкрикнул он, одной рукой дергая штурвал на себя, а второй пытаясь застегнуть ремни безопасности.