Сквозь тернии

Яська перевалился на правый бок. Левый превратился в один сплошной кровоподтёк. Коленки – разбиты в кровь. Правый локоток основательно стёсан – будто нождачкой прочертили. Яська оглядел остальные мелкие повреждения и заплакал.

Мыслей не было. В груди уродливой корягой разрасталось отчаяние. Хотелось просто сидеть так вечность, или до скончания времён, пока Тьма не установится повсюду, так что можно будет в неё попросту кануть. Потом пришло понимание того, что он вновь возвращается в исходную точку бездействия. В которой, помимо его жалости к самому же себе, по каким-то странным, не поддающимся логике причинам, страдают или гибнут совершенно непричастные люди. Друзья и близкие.

Тогда захотелось просто лечь поперёк колеи и ждать другой поезд, – ведь Господин сказал, что их в последнее время заметно прибавилось. А попутно, молиться, чтобы не так больно...

На саднящее плечо легла невесомая рука. Яська медленно обернулся – не хотелось, чтобы Колька видел его слёз. Хотя... Какая теперь разница? Яська поднял взор и понял, что друг тоже плачет. Тогда он зачем-то сказал:

- Она меня всё же услышала.

Колька кивнул.

- Я знаю.

Яська не стал спорить. Спросил:

- Как думаешь, что теперь будет?

Колька долго молчал. Всё же ответил:

- А что обычно бывает, когда уходят люди?

Яська пожал плечами. В груди кристаллизовалась скорбь.

- На их место приходят другие люди, – задумчиво сказал Колька. – А возможно, те же самые, просто ничего не помнящие. Они словно «спят» или находятся под «покрывалом», пока...

- Кто-нибудь один не «проснётся»...

- Или не станет «слепцом». Оба варианта ведут к обретению истины, только разными путями.

- Да. Для того и нужен Мост, – Яська огляделся. – Ты тоже думаешь, что поезда идут и в обратном направлении?

- Но ведь есть же вторая колея. Для чего-то её сделали.

- Проверим?

Колька повёл плечом. Протянул руку ладонью вверх.

- А что ещё остаётся делать? Если только...

- Что? – напрягся Яська.

Колька как-то странно наморщил лоб. Точнее даже не странно, а сосредоточенно – так уже бывало не раз и не два, в те моменты, когда он задумывал очередные авантюры.

- Что? – заново спросил Яська.

Колька вздрогнул, возвращаясь к реальности.

- Ничего. Глупости всё это. Нам нужно домой. Посмотри на себя... да и на меня...

Ребята молча оглядели друг друга. Затем Колька помог Яське подняться, и они на пару захромали вдоль колеи в обратном направлении.

- Надо бы перейти... – осторожно заметил Яська.

- Там перейдём, – Колька указал рукой на то место, где когда-то сидела Тимка.

«Когда-то... Жуткое слово, особенно, если его употребляют для того, чтобы обрисовать Путь ушедшего человека. Тем более, ребёнка».

Колька наклонился. Подобрал с платформы заколку. Повертел её в пальцах, сдул пыль. Потом глянул на Яську и протянул.

- Возьми. Я ведь знаю, что вы того...

- Чего, того? – ощетинился Яська.

- Да не обижайся ты, – Колька взлохматил волосы на макушке – по всему, нервничал, опасаясь запретной темы. – Ну, правда, видно же было.

Яська шмыгнул носом. В груди вновь обозначилась всепоглощающая пустота, в которой можно запросто кануть на века.

- Оставь. Пусть у тебя побудет, ладно?

Колька кивнул.

- Значит, идём?

- Идём.

Они взялись за руки, перешли пути по деревянному настилу и медленно побрели вдоль платформы, изредка бросая косые взгляды на мерцающие над головой созвездия. Те больше не казались столь вызывающими, как в момент прибытия и отправления жуткого поезда. Они словно утолили нестерпимый голод, насытившись детской скорбью, после чего, вернулись к своим повседневным делам. Делам Вечности.

Затем платформа закончилась, а ребята так и брели вдаль по узкому настилу, взявшись за руки, как верные друзья, столкнувшиеся с невосполнимой утратой.

- А как же поезд? – спросил, зевая, Яська. – Думаешь, остановит?

- Конечно, остановит! – уверенно ответил Колька. – Кого ещё тут везти, кроме нас?

Поезд и впрямь затормозил. Его тянул древний паровозик с чёрным тендером, белыми шатунами и красной трубой. На носу тендера был выгравирован Млечный Путь – Яська запомнил бескрайнюю россыпь звёзд на картинке учебника по астрономии, – словно символ постоянного стремления, во что бы то ни стало, вернуться домой! Из-под огромных колес, шипя, вырывался горячий пар. Скрипели тормозные колодки, лязгали шатуны, свистел во всю мочь такой знакомый свисток – он больше не походил на мученические стоны.

Яська наблюдал прибытие поезда, словно во сне. Сознание заслонилось летучим паром, а глаза просто слипались.

«Сколько я уже брожу или брежу?..»

К реальности вернул бодрый мужичий голос: решительный и добрый:

- Эй, ребятня, а вы чего тут позабыли?! – Из будки выглянул чумазый Кочегар в клетчатой фланелевой рубахе с закатанными рукавами и уставных штанах с лампасами. – Эй, Борисыч, ты глянь только! Впервые в жизни нечто подобное вижу!

Из окошечка в будке рядом с тендером выглянул толстячок в пенсне и в форменной фуражке с блестящей кокардой – что именно изображено, не разглядеть.

«Наверное, тоже Млечный Путь!»