Сквозь тернии к счастью

— Пашка с тобой? Мне он нужен.

— Нет, он уехал на Машин показ мод. Позвони ему сам.

— Абонент недоступен.

— А-а-а, может, телефон отключил, чтобы не мешал.

— Антон Николаевич, вас нужно отвезти на обследование, — топтался рядом Дима.

— Ладно, вези, — согласился я. Нужно было хорошенько подумать.

Он посадил меня в кресло, и я отправился на процедуры, которые продолжались до вечера с небольшим перерывом на ужин. Тело мое крутили во все стороны, но голова в это время была абсолютно свободна. Мысли всплывали одна тревожнее другой.

Что делать? Как предупредить Риту, что мать снова нацелилась на нее? Как ее защитить, когда и себя не могу? Выход пришел в голову сам и укоренился там намертво.

Надо возвращаться в Россию. Но как?

— Антон, как дела? Как настроение? — в палату заглянул доктор Гринберг.

Я уже лежал на кровати. Дима привез меня, помог мне вымыться и переодеться после лечебной физкультуры и массажа. Я еще несколько раз набрал номер кафе, но абонент по-прежнему был недоступен. Странно, что мама как выбежала днем из палаты, так больше и не показывалась.

— Александр Сигизмундович, каковы мои перспективы? Есть ли шанс?

— Понимаешь, Антон, пока сложно что-то сказать. Но даже если затеплилась призрачная надежда, это дело небыстрое. Появление у тебя чувствительности говорит о том, что нейронные связи не разрушены, а просто спят.

— И их можно разбудить?

— Теоретически — да. Нужна большая сила воли и много труда.

— Я готов!

— Не торопись! Главное в медицине — не навреди.

— О чем вы разговариваете?

В палату вошли родители. Они не смотрели друг на друга, сразу было видно, что поругались. И опять наверняка из-за меня.

— О тактике реабилитации. Анна Анатольевна, завтра мы начнем новое обследование, а потом определимся с лечением. Сегодня, увы, мы уже день упустили.

— Естественно! — проворчала мама. — Антону пришло в голову покачаться на перилах.

— Дайте-ка я вас осмотрю еще раз, молодой человек.

Доктор Гринберг взял в руки свой молоточек и прошелся по моим ногам. Я ничего не чувствовал, даже щекотки. Родители расстроились, доктор покачал головой. У меня сложилось впечатление, что они выдают желаемое за действительное. Нет, этим путем я буду идти очень долго, а у меня нет времени. Нужно что-то другое.

— Доктор, я хочу экзоскелет.

— Что? — Мама вытаращила на меня глаза.

— Мы ведь можем это себе позволить? — я уставился на родителей: пусть раскошеливаются. Мама может продать парочку магазинов.

— Антон, есть ли в этом смысл? — спросил папа.

— Есть. Я буду ходить. Пусть с палочкой и поддержкой, даже с костылями, но я буду ходить!

— Научиться перемещаться с помощью экзоскелета тоже непросто. Нужно много времени, чтобы получилось держать вертикально вес тела, — задумчиво сказал Гринберг. — Но это очень дорогое удовольствие.

— Сколько? — поинтересовалась мама.

— От трех миллионов и выше.

— Мама, пожалуйста, — я умоляюще смотрел на мать, понимая, что это решение в ее власти. — Я так хочу вернуться домой, в Москву!

— Лучше этой клиники нам не найти!

— Ну, почему же, — доктор Гринберг встал и пошел к двери. — В Москве есть прекрасный реабилитационный центр, оснащенный по последнему слову техники. Я сам недавно был там на конференции. Кстати, они работаю и с экзоскелетами.

— Правда, Аня, может, попробуем? Так постепенно Антон и восстановится. А дома, говорят, и стены помогают.

«Пожалуйста, пожалуйста!» — молил я глазами, боясь произнести лишнее слово.

— Ладно, — наконец выдавила мама. — Посмотрим. После завтрашнего обследования видно будет, — она наклонилась и поцеловала меня в щеку. — Спокойной ночи, сынок.

Все пошли к двери.

— Мама, позови Диму! — крикнул я.

Родители остановились и оглянулись. Вместе с ними застыл и доктор Гринберг.

— В туалет хочу. Пусть он мне поможет.

Я увидел остолбеневшие лица и вдруг понял, что только что сказал. Я пять лет не чувствовал желания к естественным потребностям организма. Сначала стоял катетер, теперь был надет памперс, потому что от выведения трубки на кожу я категорически отказался. А сейчас я и правда хотел в туалет. По-настоящему.

Глава 18. Рита

Блонди не смотрел в сторону зала, он оглядывал улицу. Его белобрысый хвостик исчез. Короткие волосы были стильно уложены, но я узнала бы этого говнюка и через двадцать лет, столько крови он у меня выпил. Мигающая реклама освещала его худощавую фигуру, отчего он казался призраком, ходячим мертвецом, пришедшим по мою душу.

От страха я резко присела и спряталась за непрозрачным низом двери. Меня трясло от ужаса.

— Ладно, уйду, — из задних комнат появилась рассерженная Анжела. Она тащила за собой чемодан. — Если тебе подруга не нужна, ну, и черт с тобой!

— Сядь на пол! — прошипела я.

— Что?

— Задницу прижми!

— А что? — все еще не понимала подружка.

Я на четвереньках, как человек-паук, добралась до нее и дернула вниз. Мы вместе повалились на пол. Я потащила Анжелу за собой под крайний стол и вовремя: к стеклу прижались ладони, а потом нарисовалось приплюснутое лицо.

— Мамочки мои! — взвизгнула Анжела и полезла за телефоном.

— Молчи!

— Я полицию вызову.

— Молчи. Замри!