Сквозь тернии

Ярослав тщательно пережевывал нижнюю губу — Звезда хоть и «трансформировала» его под стать себе — если «трансформировала» вообще, — однако так и не смогла бесследно стереть сознание мальчишки. Вот он, сознательный сорванец, пытающийся познать истину, не смотря ни на что! Он преодолел даже смерть. Снёс утрату. Вытерпел одиночество. И ничуть не изменился, если только на ощупь. Взрослые так не могут. Ни здесь, ни где бы то ни было.

Яська вспомнил Росинку — та тоже не изменилась, хотя он и не знал её при жизни. А это значит одно: Звезда может приспосабливать лишь материю, а вот в противоборстве с добрым сердцем и чистой душой — она бессильна! Да, от Росинки пахло болотной тиной, но это ещё ничего не значит.

— Но зачем Им это? — пробормотал Ярослав себе под нос.

— Кому — им?

— Тем, которые наблюдают.

— А как они это делают?

— Никогда не видел в темноте за окном силуэт замершей птицы в ветвях дерева?

— Нет… Хотя и чувствовал, что там что-то есть. Но я думал — это всё Тьма.

Ярослав отрицательно качнул головой.

— Нет, Тьма приходит уже после Них. А Они — бегут. Вечно. Потому что на одном месте Им не выжить. Они это знают, как знают и то, что сами повинны в приходе Тьмы. Это Они её позвали. И Тьма пришла.

Яська почувствовал, как шевелятся на затылке волосы.

— А ты их видел?

— Нет. Они ведь просто наблюдают. Они — выше. Как дерево за окном.

— А Тьма?

Ярослав серьёзно посмотрел на Яську.

— Я не помню, что видел. Я помню только, как во тьме со мной кто-то разговаривал, но я его не понимал. Я немного знаю немецкий — ещё в школе учил, до войны, а потом невольно натаскал себя, слушая этих фрицев! — Ярослав брезгливо сплюнул. — Это же, не было похоже ни на что из того, что я уже слышал. Хотя… У бабушки была Библия — она прятала её под половицей в своей комнате, чтобы никто не «настучал». По воскресениям бабушка запирала входную дверь, доставала из гардероба треснувшую икону со Спасителем и молилась Ему. Молитвы были на русском, хотя и основательно перековерканы на церковный лад, так что если читать быстро или петь — совсем ничего не разберёшь. Так вот, в конце службы, бабушка неизменно читала «Отче наш» на латыни… «Патерностер», — Ярослав умолк.

Яська ждал с замиранием сердца.

— Во тьме я не раз слышал «патер». И ещё, «нострум обскурис».

— И что это значит? — прохрипел Яська.

— Я… Я не знаю, — Ярослав обхватил руками плечи. Сейчас он всей своей позой олицетворял отчаяние, а может и смирение, принятие всего, как есть.

Яська молчал, не зная, что сказать. Было страшно. В особенности, вспоминать то, что случилось за кладбищем. Ведь это был истинный ужас. Тьма, что всё же добралась до него, как предрекали все те, кто знали про Путь.

— Вот, — Ярослав что-то протянул.

— Что это? — оживился Яська.

— Кулончик твоей сестры. Я её так и не встретил. Прости, — Ярослав виновато вздохнул. — Похоже, за гранью, как и в реальности, — не всегда получается так, как того хочешь. Точнее никогда не получается. Я и сам хотел её найти. Ведь это именно она «растормошила» меня ото сна.

Яська коснулся кулончика. Тот отозвался розоватым свечением и, словно в назидание, уколол пальцы.

— Это он привёл тебя сюда?

— Наверное… Хотя скорее другое. Кулончик лишь сохранил память о тебе и обозначил Путь. Потом я вспомнил про прыгалки, но те куда-то задевались во тьме… Я испугался, что потерял.

Яська достал из-за пояса прыгалки.

Ярослав кивнул.

— Я так и думал, что им не место там. Тогда я принялся играть в «стёклышки», чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей — к тому же кто-то нарисовал передо мной светящееся поле. Прыгал на одной ноге в абсолютной тьме, сам не понимая, как угадываю направление, куда нужно прыгнуть… а потом вдруг услышал голос.

— Голос?

— Ага.

— Тот самый?

— Нет, другой. Я его никогда до этого не слышал, но понимал. Он называл разные комбинации чисел и, всякий раз, добавлял: «натант». Тогда я заново подбросил кулончик… и он вдруг засветился, как сейчас… просто так, в полёте. Потом упал, подскочил и принялся скакать по пронумерованным квадратам!

— Ничего себе… — присвистнул Яська.

— Я тогда перепугался не на шутку, а кулончик возьми, да и повисни в воздухе, будто ничего и нету. А я слышу внушение, только на сей раз понятное: «плыви».

— И?.. — Яська всем телом подался вперёд.

— И я «поплыл»…

— Как?!

— Просто зажмурился, чтобы не так страшно, и прыгнул на тот квадрат, над которым завис кулончик. А когда открыл глаза, то оказался тут.

— Так что же это было такое?

— Не знаю. Думаю, это и есть Путь. Хотя скорее, меня кто-то направил. Или что-то.