Сквозь тысячелетия

– О, Боги, только не это!!! – огорчённо воскликнул Ромул, вскакивая как ошпаренный с кровати. – Можно как-нибудь обойтись без моего присутствия?

– Нет, без твоего присутствия никак нельзя. Мой папа этого не поймёт! Кстати, не забывай, дорогой мой муженёк, на чьей вилле мы живём, чей хлеб мы едим, чьё вино мы пьём и чьи деньги мы так охотно тратим!

– Да помню я, помню – тем более ты мне постоянно напоминаешь об этом! Раз уж зашёл такой разговор, то и я хочу напомнить тебе о том, что и мой отец не какой-нибудь голодранец, а сам сенатор Октавиан, имеющий в Римском Сенате огромное влияние и авторитет. Да, я помню, что в последнее время он перестал давать мне деньги из-за происков врагов, которые нашептали ему про меня невесть что, но это всё временно, уверяю тебя!

– "Нет ничего более постоянного, чем временное", – как сказал мне однажды какой-то римлянин на площади, когда я пожаловалась ему на неубранную уличную грязь. Ладно, пошли уже, поплаваем немного, а то после сегодняшней ночи от тебя разит всеми рабынями Рима сразу! Вдвоём справимся или позвать на помощь служанок?

* * *

…Через пару часов подготовка к празднику на вилле сенатора Клавдия, отца Аурелии, началась…

Огромный зал с колоннами по краям и многочисленными статуями, в котором обычно встречали высоких гостей, был тщательно подметён и несколько раз вымыт чистейшей водой. Везде, где только можно, были расставлены вазы и горшки с цветами; бассейн, находящийся прямо посередине этого великолепного мраморного зала, был доверху наполнен водой, и на зеркальной её поверхности не было видно даже мельчайшей соринки. По всему залу были расставлены небольшие столики, на которых красовались подносы с фруктами и кувшины с вином. Повсюду горело огромное количество светильников, источающих по всему этому великолепному залу дурманящий аромат благовоний.

Рабы и рабыни, снующие туда-сюда по залу, заканчивали последние приготовления к празднику, как вдруг, словно по мановению волшебной палочки, они перестали носиться из угла в угол и в мгновение ока выстроились в длинную шеренгу вдоль стены. Наступила гробовая тишина…

Двое слуг открыли двери и в зал медленно вошли двое: немолодые уже мужчина и женщина, одетые в роскошные наряды. Пройдя немного вперед, они неторопливым взором оглядели богатое убранство зала, и, по всей видимости, остались довольны осмотром. Это были хозяева виллы – сенатор Клавдий, отец Аурелии, и его жена Лилиана. Они оба принадлежали к древним богатым римским родам, уходящим своими корнями в очень и очень стародревние времена, когда Великий Рим ещё не был таким сильным и могущественным, каким он являлся сейчас.

От шеренги слуг и служанок отделилась молодая женщина и, низко поклонившись вошедшим господам, громко произнесла:

– Рада приветствовать вас, мой Господин и моя Госпожа, в этот солнечный летний день, который после вашего появления стал ещё более ярким и светлым! Позвольте вам сообщить, что на вилле всё полностью готово к приёму дорогих гостей, которые должны пожаловать с минуты на минуту для празднования величайшей из дат – годовщины восхождения нашего всеми любимого императора на Римский трон, и да пошлют ему боги тысячу лет жизни, которые он посвятит служению империи и дальнейшему укреплению и процветанию Рима!

– Ладно, ладно, Юлия, довольно молоть языком, как-будто ты выступаешь в Сенате, не иначе! – с улыбкой прервал Клавдий вдохновенную речь своей главной служанки. – Скажи-ка мне лучше, где мой зять Ромул и его благоверная супруга Аурелия? Дай-ка угадаю, – опять наверное занимаются любовью где-нибудь в укромном уголке, взяв себе в помощники десяток служанок и слуг? Прямо как мы в молодости, – помнишь, Лилиана, что мы вытворяли когда были немного помоложе. Особенно ты, моя проказница! А ну-ка расскажи, сколько у тебя было самое большое количество мужчин за одну ночь?

– Двенадцать, кажется, но я уже и не помню точно, – давно это было, ох как давно… – закрыв на мгновение глаза, мечтательно проговорила супруга Клавдия, по-видимому, с большим удовольствием вспоминая те славные времена, когда она, ещё будучи свободной женщиной, гуляла по ночным улочкам Рима, не пропуская ни одного публичного дома, где вино и безудержное веселье лилось рекой круглые сутки, где правил только один бог – бог наслаждения и удовольствия, – наслаждения, которому, как тогда казалось, не будет конца и края… Великий Рим тех времён – это не только сила, красота, могущество и закон, это прежде всего Вечное Наслаждение Жизнью во всех её проявлениях…

…Внезапно в дальнем углу распахнулась дверь, и оттуда в зал влетели двое молодых людей, которые поспешили подойти к Клавдию и Лилиане, чтобы поздороваться и засвидетельствовать свое почтение.

– Здравствуй, папа, здравствуй, мама, – а вот и мы!

Аурелия, подойдя к родителям, обняла и крепко поцеловала первых своих желанных гостей.