Сквозное. Навылет

О-к-е-й. Пусть разговаривает и осматривает, но Шуст точно не собирался их одних в палате оставлять. Вот и стоял у стены, наблюдая, как реаниматолог светит в глаза Талы, проверяя реакцию, задает вопросы о симптомах, интересуется вспышками-воспоминаниями.

В это же время медсестра рядом готовила все необходимое для последующего снятия швов. Вроде ничего крамольного, потому не вмешивался. Только время от времени улыбался своему чуду, видя, что она нервничает, а им и не удалось даже парой слов перекинуться, по сути. Не успел ее успокоить.

Черт! Он вообще не хотел ее одну оставлять! Но только Денис мог провести эту встречу. А все равно равновесия не было.

Эта неделя оказалась неким сверхиспытанием для его стремления к контролю. Ему приходилось подчинять и обдумывать каждое свое слово и взгляд, буквально, просчитывать наперед любой поступок, причем там, где априори расслабиться должен: у себя дома, рядом с женщиной, ближе которой никого не подпускал за всю жизнь, наверное. И он старался, хотя все, чего хотелось, — зацеловать ее до того, чтоб разум растеряла…

Хм, впрочем, с этим у них и так сложилось, разве нет? Память потеряла, так точно. А Шустов, нетипично для себя, в последние дни не мог определиться, чего больше хочет: создать идеальную реальность или чтобы она начала вспоминать? Откровенно говоря, даже интересно было, как Тала к факту их брака отнесется, который пока априори приняла?

Хотя он тащился от ее нынешней открытости, да, этого точно менять не хотел. И, пожалуй, даже не особо огорчится, если все останется, как и ныне. Только раньше немного проще было продавливать свое мнение, когда Тала точно знала, кто он и чем занимается, может, даже опасалась местами. Теперь же приходилось… сглаживать, чтобы лишний раз не тревожить. С одной стороны, тот самый его любимый контроль. С другой… имелось довольно примитивное и бунтующее против разума, дикое желание полного и абсолютного принятия с ее стороны. Чтобы также, но со всей ее памятью…

Короче, разум рвало похлеще гранаты. Эти их Гончаренковские заскоки, бл*!

Ему Стас звонил, кстати, как раз утром перед встречей, поймал в авто:

— Ну привет, брат, — как-то емко очертил Стас все сходу.

Шуст помолчал секунды две. И даже вытащил сигарету из пачки, которую парни теперь предусмотрительно оставляли в авто.

— И насколько близкий? — уточнил, сделав одну затяжку.

Ну, блин, имеет право. У него вон огромная семья махом нарисовалась. Шуст как-то отвык от родичей.

А еще захотелось с Талой это проговорить вдруг, с ней поделиться… Вот, кто точно за него начнет радоваться, почему-то уверен был… А ведь все сложно до хрена! И точно не стоит ничего оглашать. Нельзя светить им родственные связи. Точно, как и саму Талу он от всех максимально шифровал, еще и от нее самой скрывая причины.

— Кузен. И мне, и Коле. Точно дед один, — хохотнул Стас, но, кажется, и сам был немного пришиблен новостью.

— Но как, мля?! — этот месяц, похоже, решил добить его выдержку, раскрошить до конца. Уже резерва реакций на все сюрпризы не хватает. Выдохнул. — Я почти уверен, что отец был не из нашего села…

— У Миры теория, что это твоя мать была сестрой нашим отцам. Она уже немного втихую покопалась в архивах. Бабка твоя замужем была на то время. Могла роман закрутить? А почему нет? Дед был парнем хватким, если рассказам верить, а мало ли, как у той в семье все сложилось. Потом дочка родилась… Даже если подозрения муж имел, или наш дед, дочки у нас в роду — огромная редкость, вот и не заподозрил никто, допустим. И сложилось все так… Хотя, кто знает, как было бы, знай он. Мать твою точно одну в такой ситуации наши отцы не оставили бы, знай, что их родная сестра. Но уже есть, что есть… — помолчал секунду. — Впрочем, мы с тобой и сами нашлись, без этих всех знаний, — хмыкнул Гончаренко, как итог подводя. — А теперь и тебя наша доля нашла, судя по всему.

Шуст тоже отделался хмыканьем, все же затушив сигарету. Контроль…

Хотя какой, к дьяволу, контроль, когда на него жизнь, как назло, новые и новые шишки скидывает?! Что за месячник выживания его выдержки, елки-палки?! «Та за шо?!», — так и тянуло спросить непонятно у кого. В небо прокричаться, что ли?

Правда, за Талу благодарен был бесконечно. Ну и братья… А что, это ведь точно не плохо.

Да и мозг все равно работал, привычно просчитывая варианты и расклады, хотя внутренний голос, чуть прифигев, ворчал на судьбинушку. И ему, определенно, нравились возможные перспективы. Семья — это еще и твердая порука. Тем более, все они вместе…

— Слушай, Стас… У меня тут такая идея нарисовалась… — решил немного разрядить, но и заодно поделиться возникшей как-то моментально мыслью. — Это ж какая сила, если со стороны оценить. Мы все… Прям триумвират, мля! Мое влияние в широкоизвестных кругах, твое влияние в бизнесе и среди элит и Николай… Мы же все горизонты и щели перекрываем. А давай его Президентом сделаем, а? Башка-то у Коли светлая и работает, как надо. А еще человечный, принципиальный, умеет вызвать симпатию, семья красивая и хорошая, жена фотогеничная… — подколол по ходу.