Слабо не влюбиться? (СИ)

— Спасибо, ты тоже ничего, — усмехаюсь я.

— Обожаю эту футболку, — Соколов проводит пальцем по изображению Барта Симпсона на моей груди.

Еще бы не обожал! Сам ведь мне ее подарил на прошлый день рождения. Вот я ношу ее, не снимая. У Артёма, кстати, точно такая же есть. Только она ему в последнее время в плечах тесновата стала. А раньше мы, как настоящие двойняшки, на пару носили одинаковые футболки. Забавно было.

— Тёма, Вася! — совсем рядом раздается оклик, и мы как по команде вскидываем глаза на подошедшего Серегу Зацепина. — Хорош обниматься! Народ требует развлечений!

Он вручает Соколову гитару и подталкивает нас обоих к знаменитому бревну, сидя на котором мы с другом не раз устраивали дворовые концерты. Дело в том, что пару лет назад Тёма здорово увлекся музыкой, ну а я, чтобы быть с ним на одной волне, стала подпевать.

Никогда профессионально не занималась вокалом, но случайные слушатели все как один убеждали, что у меня талант. Вот я и повелась. Поверила в себя и стала местной певичкой, которая время от времени веселит народ своими завываниями под аккомпанементы гитары лучшего друга.

— Ой, нет, — пытаюсь отвертеться. — Сегодня что-то не хочется… Да и ребята вроде болтовней увлечены.

«Васек, кончай ломаться!», «Даешь концерт!», «Не стесняйся, я подпою!» — настаивают присутствующие, не оставляя мне не единого шанса на отказ.

Тёма, в отличие от меня, отнекиваться и не собирался. Его хлебом не корми — дай покрасоваться и устроить шоу. Поэтому он без лишних слов пристраивает гитару на колене и нежно проводит пальцами по тонким струнам. Инструмент рождает протяжный томный звук, и ребята, затаив дыхание, замирают.

— Ладно-ладно, — соглашаюсь я, усаживаясь на бревно рядом с другом. — Что петь-то будем?

— А давайте Маршрутку*? — встрепенувшись, подает голос Лерка.

До этого она усердно «окучивала» Даню Громова: яростно кокетничала, громко хихикала, и что есть мочи выпячивала свой вполне сформировавшийся бюст. Кстати, усилия подруги не прошли даром: парень, судя по всему, поплыл. На его губах блуждает глуповатая улыбочка, а взгляд, устремленный к Грановской, полон такого неподдельного восхищения, будто перед ним восьмое чудо света, не меньше.

— А после Маршрутки сбацаем Цоя, — высказывается Серега, грозно зыркнув на девчонок. — Достала ваша попса!

Тёма кидает на меня вопросительный взор, и я отвечаю ему коротким кивком. Без слов поняла, что он интересуется, готова ли я.

Иногда мне кажется, что мы с Соколовым связаны какой-то невидимой нитью. Он читает мои мысли, а я различаю даже самые незначительные оттенки его эмоций. Раньше я думала, что так бывает только у людей, объединенных одной кровью, но теперь понимаю, что ошибалась. Порой души становятся родственными просто так, без каких-либо условностей.

Ритмичный гитарный бой касается слуха, и я, блаженно прикрыв веки, завожу: «Я не искала будто минуты, чтобы побыть, как раньше вдвоем…» На припеве ребята подхватывают и принимаются завывать на разные лады. Выходит красиво, хоть и немного вразнобой.

Во время пения мы с Темой постоянно переглядываемся. Глядя на меня, он определяет темп игры на гитаре, ну а я… А я просто растворяюсь в небесной лазури его глаз и чувствую себя до одури счастливой.

* Песня IOWA "Маршрутка".

Глава 7

— Эм… Извините, у вас есть туалетная бумага?

Седовласый мужчина в строгом костюме кидает на меня недоуменный взгляд поверх очков и недоверчиво вздергивает бровь:

— Что, простите?

Должно быть, он думает, что ослышался, но не тут-то было: я действительно подошла к нему, солидному пятидесятилетнему дядьке, и поинтересовалась, есть ли у него туалетная бумага. Кто знает, может, он припрятал ее в своем дорогущем кожаном кейсе?

— Мне бы бумаги, — повторю я, переминаясь с ноги на ногу. — Туалетной.

Кто-то может посчитать это перебором, но у моего безумца-друга фантазия не ведает границ. Тёма решил, что будет очень весело, если я подкачу к незнакомцу и озадачу его вот таким вот тупым вопросом. Естественно, я не собиралась вытворять ничего подобного, но потом Соколов выдал свое коронное «Слабо?», и у меня, как всегда при звуках этого слова, поехала крыша.

Мужчина обводит растерянным взглядом пустой тротуар и, сконфуженно закашлявшись, лезет в дипломат.

Ба! Неужели он и правда припас там рулончик?

— Держите, — он протягивает мне пачку влажных салфеток, при этом старательно глядя мимо меня.

— Спасибо! — оживляюсь я, зная, что Тёма наблюдает за нами из-за угла. Я таки доказала, что мне не слабо: выцыганила у прохожего средство гигиены. — Да мне все не нужно, я только парочку возьму.

Раскрыв упаковку, принимаюсь отщипывать салфетки, но, дядька, брезгливо скривившись, произносит:

— Будьте любезны, заберите все.

А затем резко срывается с места и торопливым шагом удаляется.

Странный мужик, конечно. Улепетывает так, будто боится, что я обделаюсь прямо у него на глазах. Ну да ладно. Салфетки лишними никогда не бывают.

Засунув добычу в задний карман шортов, я напускаю на себя выражение триумфального превосходства и вразвалочку направляюсь к Соколову. Друг уже вышел из-за угла и ехидно скалится.