Слабость силы: Аналитика закрытых элитных игр и ее концептуальные основания

Между тем генезис такого открытого макровзрыва очевиднейшим образом связан с действиями конфликтующих закрытых систем, точнее транснациональных консорциумов, состоящих из совокупностей подобных систем. Если вы не видите консорциумов и не понимаете их генезиса, вы не предскажете взрывов. Сегодня одних, завтра других... Как вы тогда будете работать в открытой политике?

В Средней Азии мне пришлось заниматься поневоле этими самыми закрытыми системами. Потому что их противоречия приводили в действие такие социальные машины, под колесами которых потом оказывались сотни тысяч, а то и миллионы ни в чем не повинных людей. Творившиеся ужасы имели исток в этой самой закрытой сфере. Даже предсказать динамику ужасов – уже означало что-то предотвратить. Как-то минимизировать беду, хотя бы не допустить худшего.

Такова безусловная гражданская, открыто политическая мотивация, требующая рассмотрения столь непростого и действительно весьма небезусловного феномена, как процессы в сфере закрытых систем.

Однако я не был бы до конца честным, если бы все свел только к этому. А я хочу быть честным настолько, насколько это возможно. Например, сфера закрытых систем, связанных с получением информации и всем, что это сопровождает (назовем такие системы разведсистемами), многоуровневая. И иной она быть не может. Если она редуцируется до одноуровневой – власть рушится. А вместе с ней рушатся общество и страна. И пока эта многоуровневость не восстановится – власть не восстановится.

Надо ли ее восстанавливать?

Мне знакомы все рассуждения на данную тему. Что власть настолько отвратительна, что хуже нее ничего не может быть. Что она и есть главный враг общества. Что с ней надо расправиться. Что ее рассуждения по поводу «вертикали» циничны, уродливы и несовременны. Мол, сетевые структуры нужны вместо вертикали и прочее.

Эти рассуждения столь же красивы и легковесны, сколь и все те пошло-эффектные мысли, которые сопровождали крах СССР. Тогда говорили о «кошмаре административно-командной системы», о самоорганизации, о «перегное криминала», который удобрит почву здоровой экономики...

Где теперь эти мысли, казавшиеся столь убедительными?

В том-то и дело, что глубины (адекватной сложности происходящего) не хватало и тогда. А сейчас ее еще меньше Поверхностность умеет казаться интеллектуально блестящей Но это фальшивый сусальный блеск. И мой долг сделать все возможное, чтобы он никого за собой не увлек в бездны новой политической, а значит, и исторической катастрофы.

Кроме того, то, о чем я говорю, не имеет ничего общего с атакуемыми новыми умниками незатейливыми властными установками. Вертикаль власти не существует без вертикали смыслов. А именно она невозможна без закрытой вертикали Вертикали этих самых закрытых систем.

Сказанное вовсе не означает неуважения к нижним этажам «специерархии». У этих этажей есть своя специфика, и на нее никто не посягает. Львиную долю задач и средств берут на себя именно эти этажи. Люди, добывающие для своей страны конкретную информацию о военных или иных практических секретах (экономических в том числе), – герои. И именно так к ним должно относиться любое здоровое общество.

Но все это может функционировать только в условиях, когда «над» есть нечто другое. Назовите это другое «высшим информационным интеллектуальным фокусом», «стратегической разведкой», «политической разведкой», «концептуальной разведкой» (еще одно модное слово). Главное – что, как только его нет, рушится весь высший смысловой уровень государства и общества. А незаменимые структуры нижнего этажа превращаются в корпорации. Окукливаются. Перерождаются изнутри. Мир закрытых систем не исчезает. Он «превращается». Источаемый этим «превращением» гной заражает все общество.

Не хочется адресаций к прецедентам несвободной древности. Но торговцы и воины действительно никогда не могут ничего выработать, ни о чем договориться и ничего построить без тех, кого они игнорируют и кто отвечает за смыслы. В древней Индии их называли брахманами. Мне эта апелляция по сути чужда, поскольку я морально и интеллектуально отрицаю кастовое закрытое общество. И, напротив, стремлюсь к обществу высочайшей социальной мобильности. Но если эта условная метафора что-то разъясняет, то в той мере, в которой она разъясняет, и она допустима. С одной лишь оговоркой: закрытое жречество до добра не доводит.

Эта логика привела к тому моему соучастию в так называемых «особых папках ЦК КПСС», которое так смаковали и обличали ревнители альтернативных идеологий. Я же от этого не только не отказываюсь. Я, напротив, всю свою дальнейшую жизнь посвятил, по сути, чему-то подобному.