Слабость силы: Аналитика закрытых элитных игр и ее концептуальные основания

Говорят, что информационная власть хочет убить политику, заставив политиков стать шоуменами. Превращение политики в шоу – часть войны Постмодерна с Модерном. Но политика – это все-таки «мир ОС». Сюжеты этого мира всегда соседствуют с «паблик», то есть в чем-то с шоу. Грань между «паблик» и шоу очень тонка. Превращение в шоу сюжетов из «мира ЗС» – это гораздо более мощная трансформация. Чреватая еще более серьезными постмодернистскими мутациями.

Если есть элита ЗС, которая способна ощутить масштаб вызова и угрозы, она найдет и чем ответить. Найдет способ защитить свой мир, а значит, «самое себя». Если она не найдет способа себя защитить, она будет съедена подобного рода шоу.

Агрессия шоу всегда инфернальна. «Мир ЗС» проблематичен по многим своим системообразующим свойствам. Считать этот мир героичным и благим может только весьма неумный романтик. Но, когда этот проблематичный мир переплетается с шоу, его качества скачкообразно меняются к худшему. В этом смысле защита даже этого мира от разрушительных шоу-мутаций – это борьба с постмодернистским инферно. Возможно, разрушение «мира ЗС» в принципе может служить благу. Но метод разрушения, опирающийся на шоу, благу служить не может. Любая такая шоу-трансформация имеет своим хозяином Повелителя Мух (дьявола то есть).

Начав с американской «шоу-интервенции в мир ЗС», я исхожу из следующего.

1. Осуждение любой шоу-интервенции есть часть борьбы с постмодернистским растлением. Даже если растлевают чужое, нужно зафиксировать и осудить факт растления. Нельзя аплодировать, когда шоу растлевает даже это чужое. Нельзя использовать для своих целей средства, подаренные Повелителем Мух. Потому что тот, кто использует его средства, начинает служить ему.

2. Мониторинг шоу-интервенции – часть диагностики. Диагностировать чужое сегодня важнее, чем когда-либо ранее.

3. Если не начнешь с чужого и не покажешь, как там орудует Повелитель Мух, то можешь попасть в ловушку. Ты покажешь шоу-гримасы в своем Отечестве, ты покажешь, как эти гримасы превращают некий проблематичный, но не инфернальный мир в территорию инферно. Тебе скажут: «Постсоветская Россия есть территория инферно. И тут нелюди ведут себя соответствующим образом».

4. Значит, надо начать с чужих. И не вообще с чужих, а с их «мира ЗС». Надо не выражать негодование по частным случаям. Нужно показать, что есть то общее, в рамках которого размещены эти частные случаи. Случай с госпожой Плейм сам по себе ничтожен. Но этот случай указывает на определенные процессы в определенном «мире ЗС». Такие процессы можно называть по-разному. Для сознания, не чуждого высшему, названием является «инфернализация». Для сознания, которое хочет остаться в светских рамках, названием является «превращение» (в смысле разрыва формы и содержания – главный способ постмодернизации мира). Для сознания, которое хочет все еще приземлить, не выплескивая с водой ребенка, это называется «потеря системных свойств».

Хорош или плох «мир ЗС», но если он теряет свои социальные свойства, то это... Один абориген из известного анекдота говорил: «Однако, это тенденция».

Вот и надо показать, что это тенденция.

С того момента, когда «мир ЗС» теряет свои социальные нормы (свои, а не нормы другого, открытого мира), он начинает катиться вниз по наклонной плоскости. Я неоднократно называл этот процесс «соскальзыванием». Нельзя соскальзывать, не оказавшись в итоге на территории своего же Анти, то есть на территории инферно (рис. 17).

Потеря «зеслянских» норм... Потеря «зеслянской» социальности... Потеря «зеслянского» нормативного содержания... Обретение «зеслянского» антинормативного содержания... Путь от «зеслянина» к «антизеслянину»... Воздействие этой метаморфозы на Землю. Вот то, что хочу понять.

Скажут: «Подумаешь, одна закрытая система засвечивает другую. Или же одна часть закрытой системы сдает чужой системе собственный "бросовый материал"».

Дело, повторяю, не в отвратительности этого «зеслянского» явления, а в его несоответствии собственным («зеслянским», так сказать) нормам. Вот что я пытаюсь растолковать. Вот зачем оперирую «зеслянской» метафорой. Вот зачем ссылаюсь на Брехта. В «мире ЗС» можно действовать по законам ЗС. Законы «мира ЗС» допускают в «мире ЗС» нечто такое, что законы «мира ОС» для «мира ОС» категорически запрещают.

Однако если нечто, запрещенное для «мира ОС», происходит в «мире ЗС», то это не обязательно означает, что «мир ЗС», так сказать, вышел из собственных берегов. Если же «мир ЗС» нарушает свои законы (свои, а не «мира ОС»!), то это значит, что он вышел из собственных берегов.

По моей оценке, нечто подобное происходит с «миром ЗС» в США. И это очень опасно. Я вообще считаю, что всего опаснее, когда какой-то социальный мир выходит за пределы своей социальной логики, своих социальных норм.

Потому что на этом пути он рано или поздно обретет антинорму, то есть возникнет превращенная форма (форма, истребляющая свое содержание). И особенно опасна такая мутация в «единственной сверхдержаве». Мутация сильного.