Слабость Виктории Бергман (сборник)

Еще ее поразило, насколько серьезный вид у девочки – по какой-то причине она ничего для себя не ждет. Из-за того что Виктория была не накрашена, она выглядела серой в отличие от других молодых девушек, которые приложили все усилия, чтобы выглядеть на фотографии как можно лучше. К тому же Виктория единственная не улыбалась.

Жанетт открыла второй фотоальбом, за следующий год, и обнаружила фамилию Виктории в списке отсутствующих. Альбом за последний школьный год также не содержал фотографий девушки.

Жанетт заподозрила, что Виктория Бергман уже в те годы умела отлично прятаться. Она снова взяла первый альбом и посмотрела на разворот.

Фотография была сделана почти двадцать пять лет назад, и Жанетт понимала, что использовать ее для идентификации сегодня невозможно.

Или возможно?

Во взгляде девочки было что-то, уже знакомое Жанетт. Как будто девочка избегала смотреть в глаза собеседнику.

Жанетт с головой ушла в изучение фотографии и дернулась, когда зазвонил телефон.

Она посмотрела на часы. Хуртиг? Ему давно следовало быть здесь. Неужели что-то случилось?

К ее разочарованию, это оказался прокурор Кеннет фон Квист. Он представился в высшей степени угодливым голосом, и Жанетт тут же почувствовала раздражение.

– О’кей, это вы. Что вы хотите?

Прокурор откашлялся.

– Не сердись. У меня для тебя есть кое-что, что ты оценишь. Постарайся через десять минут остаться одна в кабинете и жди факс. – Факс? – Жанетт не могла понять, к чему он клонит, и в ней тут же проснулась подозрительность.

– Именно. Птичка мне напела, что Виктория Бергман стала очень популярной.

Не зная, что думать, Жанетт перевела взгляд на фотографию на столе.

– Скоро ты получишь сообщение, предназначенное только для твоих глаз. Факс, который придет через десять минут, – это некий документ из суда первой инстанции Накки, датированный осенью 1988 года, и ты будешь первой – не считая меня самого, – кто прочитает его после того, как он был подписан. Полагаю, ты догадалась, о чем речь?

Жанетт онемела.

– Понимаю, – выдавила она наконец. – Можете на меня рассчитывать.

– Отлично. Пользуйся на здоровье, и – удачи. Я полагаюсь на тебя и рассчитываю, что все останется между нами.

Погоди-ка, подумала Жанетт. Это ловушка.

– Подождите, не кладите трубку. Почему вы вообще решили переслать мне этот документ?

– Ну, скажем… – Фон Квист немного поразмыслил, потом откашлялся. – Таким образом я хочу извиниться за то, что раньше вставлял тебе палки в колеса. Я хочу исправиться, а у меня, как тебе известно, есть связи.

Жанетт так и не знала, что думать. Слова вроде выглядели извинением, но тон был таким же самодовольным, как всегда.

Подозрительно, подумала Жанетт. Но чем я рискую, кроме выговора от Биллинга?

– Извинения приняты.

Они попрощались и закончили разговор. Жанетт откинулась на спинку кресла и снова взялась за фотографии. У Виктории Бергман был все тот же ускользающий вид, и Жанетт никак не могла решить – то ли из-за того, что над ней так неудачно подшутили, то ли потому, что ей известен некий секрет.

В дверь постучали, и вошел Хуртиг – волосы влажные, куртка насквозь промокла.

– Прости, что опоздал. Черт знает что за погода.

Казалось, из факса никогда не перестанут выползать листы. Жанетт уже надоело переносить их с пола на стол. Когда аппарат наконец затих, она собрала листы и положила стопку перед собой.

Первый документ насчитывал почти шестьдесят страниц и был озаглавлен “Рассмотрение вопроса о защите персональных данных”.

Затем следовало заключение суда об указанном рассмотрении, состоящее больше чем из сорока страниц.

Чтобы прочитать все, потребуется немало времени. Жанетт попросила Хуртига принести две чашки кофе – для нее и самого Хуртига.

Рассмотрение касалось Виктории Бергман, дата рождения – 7 июня 1970 года, и содержало заключения трех инстанций: Управления судебной медицины, полиции лена Стокгольм, а также психиатрического отделения больницы Накки. Решение выносил суд первой инстанции коммуны Накка. В самом низу документа помещалось краткое изложение дела.

В сентябре 1988 года Управление судебной медицины составило отчет, в котором утверждалось, что Виктория Бергман подвергалась серьезным сексуальным посягательствам до достижения ею полного созревания, и суд первой инстанции Накки разрешил ей защиту персональных данных.

Холодный стиль документа показался Жанетт отвратительным.

“Полное созревание” – это что?

Она стала читать дальше и нашла объяснение. Девочка, Виктория Бергман, по заключению Управления судебной медицины, подвергалась сексуальному насилию в возрасте от нуля до четырнадцати лет. Гинеколог и судебный врач провели полное обследование тела Виктории Бергман и обнаружили свидетельства грубого вторжения.

Да, в документе так и было написано. Грубое вторжение.

В заключение Жанетт прочитала, что установить, кто совершил насилие, невозможно.

Жанетт открыла рот. Эта маленькая, худенькая, светлая девочка с серьезным лицом и ускользающим взглядом решила не выдавать своего отца.