Слабость Виктории Бергман (сборник)

Встреча с Дюрером пока ничего не меняла ни к лучшему, ни к худшему. Дюрер признал, что знаком с Лундстрёмами более чем поверхностно.

Его покойная ныне супруга Генриетта и Аннет Лундстрём ходили в одну школу и поддерживали отношения после выпуска, и обе семьи все эти годы регулярно встречались, даже если получалось максимум два раза в год и с последней встречи проходило немало времени.

Десять лет назад Вигго с Генриеттой ездили на машине в Кристианстад, где надолго остались в гостях у Лундстрёмов, но единственное, что Вигго мог рассказать о той поездке, – это что дочь Лундстрёмов, Линнея, была беспокойной и доставляла много хлопот.

А в остальном они отлично провели время.

Мужчины целыми днями играли в гольф, и жены к их приходу всегда успевали накрыть на стол.

– В последний раз мы виделись на похоронах Генриетты. – Вигго Дюрер пожевал губами. – После этого я никак не контактировал с ними. А теперь и Карл умер…

– Вигго… – перебил его прокурор Кеннет фон Квист с глубоким вздохом. – Мы давно знаем друг друга, и я всегда был на твоей стороне – так же, как ты всегда оказывался рядом, когда мне требовалась твоя помощь.

– Именно, – кивнул Дюрер.

– Но сейчас я не знаю, смогу ли помочь тебе. И даже не знаю, хочу ли.

– В каком это смысле? – Дюрер непонимающе посмотрел на приятеля.

– На днях я беседовал с одним психологом, потому что, как выяснилось, Карл принимал сильнодействующие препараты, когда признался, что насиловал Линнею.

– Да, жуткая была история. – Дюрер передернулся и не слишком убедительно изобразил отвращение. – Но я-то здесь при чем? – София Цеттерлунд – психолог, которая говорила с Карлом, – уверена, что медикаменты не повлияли на его сознание, к тому же дочь подтверждает его рассказ. Кстати, она тоже проходит терапию у Софии Цеттерлунд.

– Что-что? Девочка ходит на терапию? – изумился Дюрер. – Но я думал, что Аннет… – Он замолчал, и фон Квист уцепился за его замешательство.

– Так что с Аннет?

У Дюрера забегали глаза.

– Н-ничего. Я только думал, что теперь, когда все закончилось, им стало полегче. Кстати, разве дело против Карла не закрыли после его смерти?

Во всем облике Вигго Дюрера было что-то, что только укрепило подозрения прокурора Кеннета фон Квиста насчет того, что психолог София Цеттерлунд, несмотря ни на что, была права. – Дело, разумеется, закрыто, но теперь Линнея утверждает, что и ты тоже был вовлечен в… как бы это выразиться… предприятие, основанное Карлом?

– О, черт. – Дюрер побледнел и схватился за грудь.

– Ты как? С тобой все в порядке?

Адвокат что-то простонал, несколько раз глубоко вдохнул, после чего поднял руку, словно отвергая помощь:

– Ничего страшного. Но то, что ты говоришь, меня очень тревожит.

– Понимаю. И поэтому мы должны взглянуть на дело прагматично. Понимаешь, что я имею в виду?

Дюрер кивнул. Казалось, силы возвращаются к нему.

– Я позабочусь об этом.

Bene vita, Виктория Бергман, Вита Берген

Bene vita. Хорошая жизнь.

Все могло быть совсем по-другому. Все могло быть хорошо.

Могло быть так хорошо.

Если бы только он был другим. Если бы только он был хорошим.

Только был хорошим.

Везде рисунки. Сотни, может быть – тысячи. Наивные детские рисунки, разбросанные по полу, пристроенные на стенах.

Все – очень подробные, но сделанные ребенком.

Она увидела дом в Грисслинге, до и после пожара. Еще там был коттедж в Дала-Флуда.

Птица с птенцами в гнезде, до и после того, как Виктория сбила его палкой.

Малышка возле маяка. Мадлен, ее девочка, которую у нее отняли.

Вечером она вспомнила, как сказала Бенгту, что беременна.

Перепуганный Бенгт вскочил с кресла. Бросился к ней, завопил:

– А ну лезь на стол!

Потом схватил ее за руки, сдернул с дивана.

– Прыгай, а ну прыгай!

Они стояли друг напротив друга, и он тяжело дышал ей в лицо.

Чесноком.

– Прыгай! – повторил он.

Она вспомнила, как он дергал головой. Никогда, подумала она. Не заставишь.

Тогда он взял ее под мышки и поднял. Она сопротивлялась, но он был сильнее. Он потащил ее к лестнице, ведущей в подвал.

Она рыдала.

Она пиналась и лягалась, до смерти боясь, что он сбросит ее с лестницы.

Но они не дошли до лестницы. Он выпустил ее, она быстро скорчилась у стены и ощетинилась:

– Не трогай меня!

Он тогда тоже плакал. Сел в кресло и повернулся к ней спиной.

Она оглядела комнату, которую использовала как убежище. Среди рисунков и листочков, наклеенных на стены, она заметила газетную статью о китайских детях-беженцах, которые прибывают в аэропорт Арланда, имея при себе фальшивый паспорт, мобильный телефон и пятьдесят американских долларов. Как они потом пропадают. Сотнями, каждый год.

Табличка с цифрами – система “хукоу”.

В углу – ее собственный велотренажер. Крутила педали часами, а потом умащивала себя благовонными маслами.

Она вспомнила, как Бенгт вцепился ей в локоть, сжал. – Лезь на стол, – всхлипнул он, не глядя на нее. – Лезь на стол, скотина!