Слабость Виктории Бергман

Механический голос сообщил, что абонент находится вне зоны доступа, и Жанетт снова села за стол. “Может, пора начинать беспокоиться?” – подумала она.

Нет, пока рано. Рассуждай рационально.

Беспокоиться на таком раннем этапе – это бесполезная трата энергии. Жанетт знала, как развиваются подобные ситуации. В лучшем случае они найдут что-нибудь, что приведет их к месту, где находится Ульрика, а в худшем – что-нибудь, что покажет: девушка исчезла не по своей воле. Мобилизация обычно дает результат, который располагается между этими вариантами, то есть никакой. Когда телефон зазвонил снова, Жанетт ощутила разочарование, но при взгляде на дисплей у нее защекотало в животе. Она не сразу взяла трубку – ей не хотелось выглядеть слишком заинтересованной.

– Жанетт Чильберг, полиция Стокгольма, – произнесла она с улыбкой. Ульрика Вендин на мгновение была забыта. – Доброе утро, – сказала София. – У тебя есть минутка?

“Минутка? – подумала Жанетт. – Для тебя у меня есть сколько угодно времени”.

– Доброе утро? Скоро обед, – рассмеялась она. – Здорово, что ты звонишь, но у меня тут дел по горло.

И ни капли не соврала. Жанетт посмотрела на беспорядок на столе. Полные сведения о Ханне Эстлунд и Йессике Фриберг помещались на трехстах с лишним листах бумаги, выложенных в ряд поляроидных снимках, в букете желтых тюльпанов и на сделанных техниками фотографиях двух мертвых собак из подвала.

– Ладно, у меня тоже времени в обрез, – ответила София. – Дай мне только сказать, а сама продолжай, чем ты там занимаешься.

Ведь у нас, женщин, как известно, два мозга.

– Ага. Давай…

Жанетт открыла папку с пометкой “Й. Фриберг. Данные вскрытия”, слушая, как София переводит дыхание, словно наполняя легкие воздухом для длинного монолога.

– Аннет Лундстрём поместили в больницу три дня назад, – начала она. – Острый психоз, вызванный самоубийством дочери, Линнеи. Аннет нашла ее повесившейся у себя в комнате дома в Эдсвикене. Это мне рассказали санитары…

– Стоп, – сказала Жанетт и тут же захлопнула папку. – Повтори-ка.

– Линнея умерла. Самоубийство. – София выдохнула.

Жанетт онемела. Она откинулась на спинку кресла и вернула папку в кучу на столе. Лундстрёмы практически истребили сами себя. Жанетт вспомнила, как в последний раз видела Аннет. Развалины человека. Привидение. А Линнея… – Ты еще там?

Жанетт закрыла глаза, словно для того, чтобы собраться.

Линнея умерла, подумала она. Этого не должно было случиться.

Как бессмысленно!

– Я слушаю. Продолжай.

– Вчера Аннет Лундстрём сбежала из Русенлунда. Я возвращалась с обеда и буквально нашла ее на улице. Сразу поняла, что с ней неладно, и привела к себе в кабинет. За те полчаса, что она пробыла у меня, она рассказала, что адвокат Вигго Дюрер заплатил большую сумму, чтобы заткнуть рот и ей, и дочери. Вот почему терапия Линнеи, которую я вела, прервалась.

– Я этого боялась. Вот оно и подтвердилось.

– Похоже на полюбовное примирение, – продолжила София. – Не знаю, какие ресурсы у тебя есть, но я бы советовала проверить банковский счет Аннет Лундстрём. Там может оказаться кое-что странное.

– Уже проверили. Счет, с которого пришел перевод, отследить не удалось. То, что ты говоришь, меня не удивляет, но мне очень, очень горько слышать о смерти Линнеи.

И еще Ульрика, подумала она. С ней что случилось?

Ульрика произвела на Жанетт двойственное впечатление – сильная и сломленная одновременно. На миг она задумалась, в состоянии ли девушка покончить с собой. Как Линнея.

За несколько секунд она успела нарисовать себе Ульрику Вендин, висящую в петле.

– Так… – Жанетт хотелось прервать собственные мысли. – Благодаря тебе мы можем с полным основанием объявить Дюрера в розыск. У нас есть признания Линнеи, сделанные во время терапевтических сеансов, ее рисунки, письмо Карла Лундстрёма и вот теперь – свидетельство Аннет. Как она? Сможет свидетельствовать в суде?

– Аннет Лундстрём? – София фыркнула. – Да ты что! Вот уж вряд ли. Не в своем нынешнем состоянии. Но если лихорадка пойдет на спад, то…

Жанетт подумала, что голос Софии звучит излишне насмешливо, учитывая серьезность рассказанного.

– Лихорадка? Что ты хочешь сказать?

– Ну, психоз – это лихорадка центральной нервной системы. Заболевание может развиться как реакция на резкие перемены в жизни, а Аннет за короткое время потеряла мужа и дочь. Лихорадка может утихнуть, но какое-то время этот процесс займет.

Лечение длиной в десять лет не так уж необычно.

– Понятно. Она еще что-нибудь сказала?

– У нее галлюцинации и бред. Человек в состоянии психоза теряет контакт с реальностью, и изменения наблюдаются как душевные, так и физические. Если бы ты видела Аннет Лундстрём вчера, ты бы едва ее узнала. Она сказала, что поедет домой, к Карлу и Вигго, в Польсиркельн, и построит храм. Ее взгляд уже там. Далеко в вечности. Понимаешь, о чем я?

– Наверное. Но вот это вот, насчет Польсиркельна, – оно не так уж далеко от реальности.

– Да?