Сладкая, как мед

— Спи! Утро вечера мудренее!

С этими словами Энтони умял подушку так, как ему нравилось, поправил одеяло и уютно устроился у нее под боком.

Все ее горе и одиночество чудесным образом исчезли без следа. Она и сама не заметила, как заснула.

***

Когда Сара проснулась на следующее утро, Энтони все еще спал. Она с радостью подумала, что уже пять ночей у него не было кошмаров.

Во сне Энтони перевернулся на живот. Его короткие темные волосы в беспорядке разметались по подушке, и от одного взгляда на него по ее телу прошла знакомая жаркая дрожь.

«Я люблю его!» — вдруг подумала она.

От этой мысли ей стало страшно. Ведь любовь никогда не являлась частью заключенной ими сделки. Они оба были предельно откровенны: герцог нуждался в деньгах ее деда, а она хотела стать художницей. Им следовало пожениться, чтобы каждый достиг своей цели.

Но она в него влюбилась.

А разве могло быть иначе? После ее преподавателей это был первый встреченный Сарой человек, способный оценить ее талант к живописи.

И вдобавок ему удалось разбудить ее чувственность.

Она снова посмотрела на Энтони, ощущая, как просыпается в ней желание.

Тяжело, прерывисто вздохнув, Сара уселась на постели, опустив подбородок на колени.

«Как тебе не стыдно, Сара?» — укоряла она себя.

Но даже это не помогло забыть о том жарком комке, что ожил где-то внизу живота и между ног.

— Доброе утро! — раздался бархатный голос.

— Доброе утро! — как можно приветливее отвечала она, обернувшись к мужу.

— Ты хорошо спала?

— Спасибо, неплохо!

Ее взгляд приковала легкая тень щетины, появившейся за эти часы у него на щеках. Почему-то даже эта деталь делала Энтони в ее глазах еще более неотразимым.

— Приляг со мной! — попросил он.

Сара испытала столь острую вспышку страсти, что не на шутку испугалась. Она легла в постель, нарочно замедляя каждое движение.

Он закинул поверх нее ногу и поцеловал в губы, осторожно теребя сосок. Вздрогнув всем телом, Сара подалась ему навстречу.

Позднее, когда герцог уже накинул халат и собирался вернуться к себе в гардеробную, она призналась:

— Энтони, ты сделал меня развратной женщиной!

— Развратной? — Он замер, не успев завязать пояс на халате. — Ты считаешь себя развратной?

— А разве это не так?

В ответ он расхохотался.

Сара смотрела на него в недоумении. Она почувствовала слабый укол обиды.

А герцог вернулся к кровати, ласково поцеловал ее в лоб и сказал:

— Дорогая, только, пожалуйста, не вздумай ничего в себе менять!

Он все еще смеялся, когда вышел из спальни.

Глава 18

Макс в нетерпении мерил шагами библиотеку. Он ждал герцога, который опаздывал самым непонятным образом. Было условленно, что в девять часов они отправятся осматривать поместье и фермы, но пробило уже половину десятого, а Энтони так и не появился.

Без десяти десять Макс раздраженно осведомился у слуг, спускался ли герцог к завтраку.

Ему ответили, что его светлость только что вошел в малую столовую.

Макс выскочил из библиотеки и поспешил туда, где сам успел позавтракать еще полтора часа назад.

Он обнаружил за столом обоих супругов. Герцогиня кушала горячие булочки, а герцог с аппетитом опустошал блюдо с яичницей.

Оба как ни в чем не бывало посмотрели на секретаря.

— А, Макс! — приветствовал его Энтони. — Позавтракай с нами!

— Спасибо, Энтони, — сердито буркнул он, — но я уже давно позавтракал. Или ты забыл, что мы еще вчера сговорились с утра объехать поместье?

— Господи я и правда забыл! — Герцог наградил друга своей особенной улыбкой, от которой у Макса все сладко замерло в груди. — Прости меня, дружище! Я и сам не думая, что так устану после вчерашней поездки.

Однако наметанный взгляд Макса сразу определил истинную причину опоздания. Секретарь отлично знал, отчего у герцога так предательски припухают веки, и с горечью подумал, что удостоился его внимания лишь после того, как герцог вволю натешился с этой серой мышью.

— Приказать подать лошадей через полчаса? — раздраженно спросил он.

— Нет, — заявил Энтони. — Я передумал! Сейчас мы с женой отправимся на прогулку по крепостным стенам. А объехать поместье успеем и днем!

— Отлично, — процедил Макс с напускным спокойствием, стараясь не подать виду, что его руки непроизвольно сжимаются в кулаки. — Тогда я буду в библиотеке. Пошлешь за мной, если пожелаешь.

Он уже двигался к двери, когда услышал краем уха:

— Со стен открывается потрясающий вид на море! Ты наверняка сочтешь его достойным полотна.

— Как только ты покончишь со своим обжорством, мы сможем отправиться туда и увидеть все своими глазами! — промолвила герцогиня с мягкой укоризной.

— Я и сам не пойму, с чего это так проголодался! — весело встряхнул головой герцог, поддев на вилку изрядный кусок яичницы.

Это было уж слишком. Интимные нотки в голосе его друга ударили Макса по самому уязвимому месту. Макс еще ни разу в жизни не слышал, чтобы герцог разговаривал с кем-нибудь таким тоном.

Его голова резко вскинулась кверху, а ноздри угрожающе раздулись — как у дикого зверя, почуявшего опасность.

***