Сладкая месть

По пути к воротам южного сада она с удовлетворением осматривалась. Нарциссы и ранние розы начинали свое буйное цветение, и воздух был напоен их пьянящим ароматом. Вот главное украшение сада – маленький нарядный фонтан с амурчиком, проливающим воду из кувшина. За фонтаном – высокая изгородь… За изгородью и ждал ее Бродерик Фарингдон. Он появился с вороватым видом, быстро осматриваясь по сторонам.

– Папа! – Эмили улыбнулась отцу и поспешила ему навстречу. – Как хорошо, что ты зашел попрощаться. Я так жалела, что не успела вчера сказать «до свидания» тебе и братьям. Свадьба была чудесной, правда? Там собралась вся округа, и люди так радовались за меня. У меня столько впечатлений!..

– Да уж, Блэйд не дал тебе скучать, – мрачно согласился Бродерик. – Ты чуть с ног не падала по его милости. Все время следил, чтоб ты или танцевала, или угощалась, или была занята беседой и не заметила, как он ушлет прочь твою семью. И вот я вынужден красться сюда, как разбойник в ночи, только для того, чтобы попрощаться с единственной дочерью.

Эмили склонила голову набок:

– Он услал тебя прочь? Что ты такое говоришь, папа?

Бродерик покачал головой с печально-горестным видом:

– Моя бедная девочка. Ты все еще не понимаешь, в какую историю влипла, да?

– Папа, прошу тебя, не волнуйся за меня. Я знаю, что делаю, и вполне довольна своим браком.

Бродерик пристально посмотрел на нее:

– Неужели! Интересно, как долго ты будешь наслаждаться своим счастьем. Но все уже свершилось, да?

– Что свершилось? Папа, пожалуйста, объяснись. Бродерик окинул ее задумчивым взглядом, в его глазах загорелась искорка надежды.

– Наверное, нечего и надеяться, что Блэйд оставил тебя одну в эту ночь? Никакой возможности признать брак недействительным?

Лицо Эмили вспыхнуло.

– Господи, папа, ну что ты говоришь?

– А вот что. Сейчас не время краснеть по-девичьи. Это деловой разговор. – У Бродерика появилась слабая надежда. – Скажи мне правду, детка, он еще не тронул тебя? Если нет, то не все потеряно.

– Ну право же, папа. – Смущение Эмили переросло в раздражение. Она гордо выпрямилась. – Я не собираюсь добиваться признания брака недействительным. Я счастливая замужняя женщина.

– Черт! Значит, никакой надежды.

– Надежды на что? Что ты имеешь в виду?

Бродерик трагически вздохнул:

– Это конец, мое дорогое дитя. Скажи «прощай» своему любящему папочке, ведь больше ты его никогда не увидишь.

– Не говори глупости. Разумеется, мы встретимся, и очень скоро. Мы с Саймоном отправляемся после медового месяца в Лондон. Так что появится масса возможностей навещать тебя и братьев. Скорее всего я буду встречаться с вами даже чаще, чем тут, в Сент-Клер-Холле. В конце концов, вы приезжали в деревню, только когда вам не везло за карточным столом.

– Нет, Эмили. Ты все еще не понимаешь, за какое чудовище вышла замуж. Блэйд твердо намерен препятствовать нашим встречам.

– Это ты не понимаешь, папа, – быстро сказала Эмили. – Саймон действительно настаивал на возвращении ему Сент-Клер-Холла и использовал для подкрепления своих требований угрозу разлучить меня с вами. Но цель уже достигнута. Справедливость восторжествовала.

Бродерик устало опустился на край фонтана.

– Ты не знаешь его, Эмили. Возвращение дома – только начало. Он не успокоится, пока не погубит всех Фарингдонов.

– Папа, если тебя волнует финансовая сторона дела, – медленно начала Эмили, – то ты напрасно беспокоишься. Я совершенно уверена: Блэйд удовлетворится этой местью. Он может не одобрить, если я буду возмещать твои траты, но, конечно же, не запретит мне и дальше вести твои дела. Я просто уверена в этом.

– Ах ты мой невинный ягненок! Ты просто еще не распознала звериной сущности того, кто заманил тебя в свои сети. Я тоже надеялся, что он даст нам общаться, как раньше. Только поэтому и согласился на его предложение. Но вчера Блэйд заявил мне, что запретит тебе впредь заниматься делами Фарингдонов.

Эмили нахмурилась:

– Я ничего не слышала о таком решении. Ты наверняка неправильно понял, папа. Как я уже сказала, он, конечно, наложит некоторые ограничения на твои финансовые излишества, но не разлучит нас с тобой.

– Какая же ты наивная, моя девочка, – покачал головой Бродерик и встал, раскрывая ей объятия. – Может быть, я в последний раз вижу твое милое личико. Подойди и поцелуй своего папочку на прощание. Вспоминай меня и братьев добрым словом, Эмили. Мы ведь и вправду заботились о тебе.

– Папа, ну хватит болтать чепуху.

– Прощай, моя милая. Желаю тебе счастья, хотя боюсь, что ты обречена так же, как и весь наш род.

– Ошибаешься, папа. – Эмили вновь неловко шагнула к отцу в объятия. – Я никогда не соглашусь на разлуку с моей семьей. Ты же знаешь. И Саймон никогда бы не стал на этом настаивать.

Бродерик крепко обнял дочь, словно и в самом деле не надеялся больше увидеть. Потом выпустил из объятий и, прищурившись, как-то странно посмотрел на дочь:

– Эмили, если ты действительно не хочешь покинуть нас…

– Конечно, я никогда вас не покину, – порывисто заверила она. – Я люблю тебя и братьев, папа. Ты же знаешь…