Сладкая помощница для Альфа-кондитера

Степа чувствует, что мне больно. Вдвоем, мы как обычно заворачиваемся в теплый плед и в обнимку со своим любимым котиком переключаем каналы на телевизоре. Оживает телефон.

А с ним и мое сердце! Это он! Дракон! Вспомнил наконец, после неполного месяца отсутствия. Я хочу взять трубку, хочу высказать ему все, что думаю, но вместо этого жму на отбой. Хватит. Достаточно мною пользоваться, когда ему заблагорассудиться! Дракон настойчив в этот раз. Перезванивает. Тогда блокирую его номер. Вношу в черный список в соц-сетях и мессенджерах. Лучше сразу так. С глаз долой и из сердца вон!

Степа, точно большая пушистая грелка греет мой животик, постепенно унимая тянущие ощущения внизу. Проваливаюсь точно в какую-то нездоровую дрему, когда видишь откровенную чушь и сюрреализм, а проснуться, очнуться от этого не можешь…

Но что-то настойчиво выбивает меня из мешанины образов и сюжетов. Звонок! Только не в телефон, а в дверь! Кого еще принесло в этот час? Осторожненько, чтобы не разбудить, перекладываю котика на плед. Плетусь, плохо соображая ото сна. Настырный «дзынь» бьет прямо по мозгам. Забыв посмотреть в глазок, отворяю дверь.

Он… нет, не так! ОН! Дракон собственной персоной, неотразимый, в своей мужской красоте, одетый с иголочки, с брызгами бешенной харизмы вокруг. Даже отшатываюсь от него. За месяц разлуки отвыкла от мистера «Совершенство», забыла каким неотразимым он может быть.

Но очень быстро обида своим ядом отрезвляет меня, заставляя отключившийся было мозг подсобраться обратно. Не говоря ни слова, со всей силой стараюсь захлопнуть дверь перед ним. Но, тщетно. Если Дракон решил взять «дворец» штурмом, то он его возьмет! Он быстро вставляет носок ботинка между дверью и косяком и та с такой же скоростью раскрывается перед ним обратно по инерции.

Дракон входит внутрь моего скромного жилища, заполняя собой все пространство крохотной прихожей.

— Уходи! — требую я осипшим голосом, стараясь не вдыхать его умопомрачительный аромат. — Видеть тебя не хочу!

***

— Алис, нам надо поговорить. — вибрирует он своим низким голосом от которого у меня мурашки бегут, а в месте сочленений коленок кисель точно налит, и они вот-вот опадут лужицей на землю.

— Нам не о чем разговаривать! — я смотрю на мужчину, ради которого была готова на многое, и мне больно от его присутствия, потому что мне он больше не принадлежит. Да и толком-то никогда не принадлежал!

— Алис, твои глаза говорят совершенно другое!

Естественно они продолжают пожирать его, точно он — огромное вкуснейшее пирожное, выпеченное с любовью и обильно осыпанное орешками наслаждения и шоколадом страсти. Я бы многое отдала ради него. Всё бы отдала! Лучшей бы женой ему стала! Заботилась бы, лелеяла, детей бы ему родила, но… он вернулся в семью. А на чужом горе счастья не построишь. И разрушать семью, где у него есть любящий сын я не собираюсь! Поэтому беру себя в руки и как можно равнодушнее произношу:

— Какая разница, что говорят мои глаза? Ты лучше послушай…

— Огромная такая бл*ть разница!!! — рычит он, наступая на меня. — Ты хочешь меня, а я хочу тебя! Понимаешь?! Я месяц с ума сходил…

— И даже позвонить мне за целый месяц не мог? Нет, Ром, это не серьезно! — хмыкаю я через слёзы.

— Алис, я вернулся к Заре ради сына. Но я не могу с ней, понимаешь?

Он уже так близко, что я чувствую его звериный мускусный запах, и вижу как горят его глаза. На меня горят.

— Я думал, что смогу! Был уверен, что смогу! Что ты очередная, проходная девка в моей судьбе.

— Спасибо за откровенность, — цежу сквозь зубы. — так оно и есть!

— Нет бл*ть! — рычит он, не стесняясь в выражениях, — Я не могу тебя забыть! Не хочу тебя забывать!

— Ром, так нельзя. Если ты вернулся в семью, не гадь на стороне. Я точно не гожусь на роль любовницы.

— Я знаю, что ты не годишься. Поэтому пришел звать тебя обратно. Хотя бы на фабрику!

— Но зачем? — восклицаю я, оттерев слезы, — Что за долбанный мазохизм?

— Видела бы ты, что сейчас там творится! Работники воют от меня и разбегаются как тараканы. В этот месяц им особенно тяжело!

Боже мой, я им сочувствую… Дракон в гневе невыносим, но и обратно, чтобы лишь услаждать взор Султана-Романа не собираюсь.

— Алис! Идем работать ко мне в лабораторию! Будем вместе разрабатывать новые рецепты, экспериментировать… А хочешь в мастерскую пойдешь, и я к тебе на пушечный выстрел не подойду. Буду знать, что ты рядом…

— Ром, в итоге ничем хорошим это не закончится. Не пойду. Не уговаривай.

Горевший только что на меня глаз мгновенно потухает. Лицо Дракона приобретает максимально жесткое очертание.

— В семью я окончательно не вернулся. — роняет он. — Мы с Зарой на разных волнах.

— Но ты и не вышел из нее окончательно. Ром. Услышь меня. — стараюсь говорить максимально серьезно, чтобы убедить и себя и его и в правдивости своих слов. Себя даже больше. — Ни любовницей, ни сотрудницей я к тебе не вернусь.

— Хочешь сказать, что такая единственная и неповторимая, — заламывает бровь в суровом сарказме. — А когда хныкала и стонала подо мною, не была такой категоричной! Как же быстро ты зазвездилась!