Сладкая приманка

Я даже оторопела слегка от такой наглости. Это он меня спрашивает, офицера МЧС, которая раз в неделю полдня проводит в тире, совершенствуясь в стрельбе из самых различных видов оружия, включая огнемет… Впрочем, откуда же ему это знать? На лбу у меня не написано, хорошо ли я умею стрелять…

Но спросила я его совершенно о другом:

— А почему ты не хочешь оставить его себе?

Гиря усмехнулся:

— Если на тебя пятнадцать человек нападут, ты языком от них отбиваться будешь?

— Хорошо, — согласилась я. — Возьму автомат — уговорил…

— А мне одолжи вот это, — сказал Гиря и ткнул пальцем в наручники, болтающиеся у меня на поясе. — У Дохляка, что ли, отобрала?

Я машинально кивнула и сунула ему браслеты, которые он тут же спрятал в карман и при этом мрачно усмехнулся…

Гиря еще раз выглянул в окно, посмотрел — далеко ли еще пламя… И понял, что медлить нельзя… Снопы искр летели по ветру от соседнего, уже горящего здания в нашу сторону…

— Ладно, Ольга, объясняй, что ты придумала…

Я вздохнула и подумала:

«Ну, наконец-то. Теперь быстро, очень быстро… Если всех собрать достаточно быстро, мы сумеем прорваться в лес».

— Уходить нужно через огонь! — сказала я. — Это единственный путь, где стрелять не будут, некому! Туда и пойдем… Я не знаю, что там, дальше… Но главное — там можно пройти живыми. Больше нигде нельзя… И еще — Кузина там нет.

— Сгорим! — засомневался Гиря… — Не пройдем!

— Надевайте телогрейки, берите в руки что-нибудь вроде щитов — закрываться от искр и горящих веток… Под этим прикрытием и прорвемся.

— Дай бог, — отозвался Гиря…

С этими словами он пошел к выходу, легко раздвигая людей своей фигурой. Я поспешила за ним, держа автомат таким образом, чтобы он сразу бросался в глаза всем, кто попытается на меня напасть… Больной туберкулезом охранник не отставал от меня ни на шаг.

Мы выбрались на улицу.

— Передай там, — сказал Гиря пожилому заключенному, что стоял рядом с ним, — всем на прогулку… Да побыстрее, мать вашу!

Тот исчез за спинами остальных. Я только теперь обратила внимание, что почти все заключенные были пожилого возраста, молодых не было вообще. Лет сорока — тридцати пяти я увидела всего несколько человек… Остальным явно за пятьдесят…

«Странно, — подумала я. — Вот уж не предполагала, что лагеря у нас теперь специализируются по возрастам… А где же, кстати, обитатели остальных бараков? Заключенных здесь должно быть гораздо больше…»

Жаркая мгновенная мысль пронеслась у меня в голове и обожгла сознание:

«Неужели сгорели? Не может быть!..»

— Гиря, — спросила я, — почему народу так мало? Где остальные?

— Все здесь, — ответил он. — Этот лагерь закрывать должны были, а нас переводить по другим зонам. Они уже два года к консервации готовятся…

— Сколько же вас? — спросила я.

— Пятьдесят четыре человека, — ответил Гиря. — Все на месте…

Между тем на улице образовалась небольшая толпа в телогрейках и шапках-ушанках. Гирю все слушались беспрекословно…

Я поняла, что совершенно точно выделила из множества этих людей неформального лидера. И сумела с ним договориться. Впрочем, сама ситуация мне помогала. Лидер — всегда человек умный. И Гиря, как умный человек, и без меня прекрасно понял, что выхода у них нет. А тут я, невесть откуда свалившийся на него союзник… Стоит ли разбираться — откуда и зачем? Будет время, тогда разберемся! Если живы останемся… Люди, попавшие в критическую ситуацию, любому союзнику рады…

Мы стояли в небольшом дворике, укрываясь от огня и от наблюдателей-охранников, расположившихся вдоль колючей проволоки… Гиря влез на кучу ржавых радиаторов парового отопления и стал очень высоким. Он возвышался над толпой заключенных, словно памятник Маяковскому на площади перед Концертным залом имени Чайковского…

— Мужики! — крикнул Гиря, перекрывая говор толпы. — Жить хотите?

— Нет, умник! — крикнул в ответ пожилой зек с густой бородой и в толстых роговых очках. — Мы сгореть хотим заживо, как Жанна д'Арк!

Я удивилась. Тот, кто кричал, производил впечатление интеллигентного человека. Внешне, по крайней мере, он вовсе не был похож на преступника…

— Вот! — Гиря ткнул пальцем в меня, не обращая внимания на выкрик человека с бородой, которого я сразу же окрестила Профессором, до того он был похож на одного из моих преподавателей. — Вот девчонка! Она моложе многих из вас раза в два, однако панике не поддалась. Наверное, она смотрит на вас, как на сброд всякий… Да вы сброд и есть… Тьфу! Смотреть на вас противно… Так вот она, в отличие от всех вас, не только хочет отсюда ноги сделать, она еще и думает!

— Откуда она взялась? — крикнул кто-то. — Утка подсадная…

— Я сама под статьей! — заорала я, пытаясь кричать погромче, чтобы меня слышали все. — Меня Кузин сегодня в карцер посадил… Решайте! Здесь сидеть — сгорим! В ворота ломиться — постреляют на колючке! Одна дорога — в лес! Там можно пройти…

— В лес — это уголовное правонарушение, которое будет квалифицировано как побег, — возразил Профессор. — Мне, например, всего два-три года осталось, зачем мне еще пятерик на себя вешать…

Гул голосов после его реплики прозвучал очень одобрительно…