Сладкий гранит иврита

А вот Лена эти две запутанные ситуации разрулила по-своему. Гриб – это именно ПИТрия, потому что он ПИТательный. А именно хозе является договором, потому что мы его заключили с хозяином квартиры. Думаю, каждый из вас легко придумает для этих случаев свой способ. А заодно и для всех остальных.

Вообще, замечу в скобках, слова лучше всего запоминать именно парами – так тратится ровно в два раза меньше усилий. Особенно – слова с противоположными значениями. Если эта мысль правильная, то остается только удивляться, почему в нашем ульпане такой метод не использовался вообще.

Придумывать ассоциации для лучшего запоминания мне удается гораздо лучше, чем создавать какие-то образы. Но иногда удавалось, причем без всякого напряжения, пользоваться и этим приемом. Например, во время изучения алфавита. Многие ивритские буквы, в отличие от слов, благодаря такому подходу действительно стали оживать. И, как только это произошло, враждебный забор мало отличимых друг от друга закорючек стал наполняться логикой и смыслом. Хотя чувство беспросветной грусти, которое я испытал в тот момент, когда впервые увидел все это на экране своего компьютера, несколько минут было довольно сильным, скрывать не буду.

Приведу только пару примеров, как это работало. Вот, например, ל – так выглядит буква Ламед

, дающая звук Л. Л – это любовь, любовь – это молния, на которую ламед как раз и похож. Кажется, первой буквой, которую я выучил, был именно он. Кстати, я не видел и не вижу смысла запоминать буквы в алфавитном порядке, как это рекомендуется в книжках и как потом к этому подходили в ульпане.

Вот просто смотрел на них, и все – какую букву запоминал, ту из общего списка и вычеркивал. Я и до сих пор, если честно, порядок букв ивритского алфавита помню нетвердо – в отличие от их расположения на клавиатуре. И не вижу нкакого смысла бороться с этим несомненным пробелом в знаниях.

Впрочем, продолжим наш краткий практикум по мнемотехнике при изучении ивритского алфавита. Буква Самех, дающая звук С, не зря в точности такая же, как обычный нолик. Не скрою, было весьма приятно осознать, что таким способом евреи еще с незапамятных времен выражали свое отношение к московскому «Спартаку». Представьте только, как издевательски выглядела бы эмблема популярного клуба в правильном начертании: краснобелый ромбик, а в серединке – ноль, да и тот перечеркнут.

И еще один пример, самый любимый. Вот, присмотритесь: ה. Это – буква Хэй. По-моему она очень напоминает человека, который склонился над унитазом в тот момент, когда его тошнит. Что он произносит в этот весьма неловкий момент? Да конечно же, не что иное, как название одной из самых распространенных букв ивритского алфавита.

Запоминалки.

Вот – еще один метод, который мне очень нравится именно в силу того, что можно пользоваться им ненапряжно. Суть его заклчается в том, чтобы либо придумать для слова, которое надо запомнить, какую-то веселую рифму на любом языке, либо включить его в ритмичную фразу на том языке, который учим. Злоупотреблять этим не надо, но, если будет получаться, многое осядет в памяти всерьез и надолго.

Могу привести пример из тех времен, когда я учил английский. В нашем незабываемом интенсиве была фраза, замечательная в своей бессмысленности, которую потом мы как только ни обыгрывали. Звучала она так: «When the lift is out of order, it is not convinient». Но положите ее на самый торжественный, пафосный и бравурный мотив, и вы не забудете ее никогда. Я не использовал ее вообще ни разу в жизни, но уверен на все сто: если когда-нибудь ко мне придет старина Альцгеймер, он заберет эту фразу из моего слабеющего мозга едва ли не в последнюю очередь. Где-то вместе с детской футбольной кричалкой «Прилетели к нам грачи, пидарасы – москвичи» и списком членов брежневского Политбюро, который в неизменном виде чуть ли не ежедневно звучал в программе «Время». И еще, вот этим перечнем химических элементов – калий-кальций-натрий-магний, алюминий-цинк-железо, никель-олово-свинец. Хотя я уже давным-давно не имею ни малейшего представления, с какой стати они должны находиться в моей памяти именно в этой почти песенной последовательности.

Точно такие же процессы, запущенные в годы английского интенсива, теперь текут в моей голове и во время изучения иврита. В ульпане нас на это не ориентировали, но мозг делал свою работу без понуканий – нередко слова сами собой складывались в ритмичные фразы, которые было легко запомнить. А когда этого не случалось, на помощь приходили русские рифмы. Причем, чем более нелепыми и даже нецензурными они оказывались, тем лучше все это запоминалось. Впрочем, я все же ограничусь нейтральным и где-то даже безобидным примером. «Еладим, еладим, ТельАвив непобедим». И вот только попробуйте сказать мне после услышанного, что вы еще не запомнили, как на иврите звучит слово «дети».