Сладких снов (ЛП)

— Я неплохо готовлю, но ничего особенного. Сегодня было вкусно из-за горчичной глазури моего дедушки, а не из-за меня.

— Твой дедушка приходил в гости, пока я вешал карнизы? — спросил Тейт.

— Нет, он умер, — ответила я.

— Детка, — улыбнулся Тейт.

Внезапно мне очень захотелось, чтобы Тейт узнал обо мне больше. Это пустит его внутрь и выпустит меня. Я хотела этого, и хотела его, и хотела быть с ним.

— Все мои дедушки и бабушки умерли.

— Да? — Тейт откинулся на спинку стула, не сводя с меня глаз.

— Дедуля, мамин папа, он был гуру горчичного соуса, — сообщила я, Тейт не ответил, так что я продолжила: — Это его ферма потом перешла к папе. У него были только дочери. В колледже папа изучал сельское хозяйство. Его родители тоже владели фермой, но она была меньше, а он был младшим из двух сыновей. Та ферма досталась моему дяде Джорджу. — Тейт продолжал молчать. — Папа стал управлять фермой дедули. Мы жили там все вместе, всю мою жизнь, потом я уехала, а потом бабуля и дедуля умерли. Но мы хорошо жили вместе, потому что дом был большой, и это делало нас большой семьей.

Тейт так и не заговорил, не начал делиться своими историями, так что я продолжала.

— Мамина мама, бабуля, пекла потрясающее печенье с кусочками шоколада. Лучшее, — постановила я. — Она обычно замораживала готовое тесто перед тем, как печь. Не знаю почему, но это делало ее печенье убийственно вкусным.

Тейт наблюдал за мной, не издавая ни звука.

— Папин папа, он был мастером гриля. Он умел жарить изумительные стейки на гриле, — продолжала я.

Губы Тейта дернулись, но он продолжил молчать.

— Папина мама, — продолжила трещать я. — Она была полькой и великолепно готовила. Действительно великолепно готовила. Она пекла плюшки, как рогалики, но круглые с большим количеством корицы, сахара и масла, а тесто замешивала на сметане, так что они были пышными и посыпаны сверху сахарной пудрой. Она пекла их на каждое Рождество, и я всегда приходила помогать. Она разрешала мне мазать растопленным маслом раскатанное тесто и посыпать его корицей и сахаром, а потом посыпать готовые плюшки сахарной пудрой.

Наконец Тейт заговорил.

— Все твои вспоминания связаны с едой? — спросил он.

— Папа готовил лучший коктейльный соус для креветок, который ты когда-либо пробовал. Кэрри делает просто бесподобные домашние макароны с сыром. А мама унаследовала мастерство от бабули с дедулей и добавила собственное. Все, что она готовит, сногсшибательно, но пирог с шоколадом и пеканом просто фантастический.

— Я так понимаю, что да, — пробормотал Тейт.

— Еда — это любовь, — ответила я.

— Нет, детка, но готовить для тех, кого ты любишь, чтобы они могли этим похвастаться, — это любовь.

А он прав.

— Ты прав, — сказала я ему.

Он выбросил руку вперед, притянул меня за шею к себе, а сам подался вперед и прикоснулся своими губами к моим.

Когда он отстранился на пару дюймов, я мягко спросила:

— Хочешь торт?

Его лицо растянулось в улыбке, лицо, которое при моем вопросе смягчилось и потеплело, как раньше, и поскольку он был так близко, то я могла только пялиться.

— Да, — наконец ответил он и отпустил меня.

Я взяла свою тарелку и бутылку пива, Тейт взял свои, и мы понесли их в дом, войдя через заднюю дверь в прихожую. Пока мы шли через прихожую, я услышала, как на кухонной столешнице зазвонил сотовый Тейта.

Когда мы вошли на кухню, я забрала у него тарелку и понесла к раковине, а он пошел за своим телефоном.

— Па? — услышала я его голос и принялась мыть посуду.

— Да? — спросил Тейт, затем последовало длительное молчание. Такое длительное, что я успела сполоснуть тарелки и столовые приборы, сложить их в посудомоечную машину, взять нож и начать резать торт, лежавший на тарелке на острове (домашние бисквитные коржи, обмазанные домашним сливочно-шоколадным кремом), когда Тейт снова заговорил: — Передай ей, чтобы я не видел этого мудака, когда приеду.

Я перевела взгляд с торта на Тейта. Одной рукой он упирался в бедро, второй — держал телефон возле уха, его бутылка с пивом стояла на столешнице. Наклонив голову, он изучал свои ботинки.

— Верно... и, Па? — сказал он и закончил тихо, но серьезно. — Спасибо. Я тебе очень обязан.

Я перестала резать торт, Тейт захлопнул телефон, положил его на столешницу и посмотрел на меня.

— Эм... — замялась я. — Что случилось?

Я задержала дыхание в ожидании его ответа, потому что его лицо было таким же серьезным, как и голос, и я не понимала, в чем дело. Он шел ко мне необычно целеустремленно и агрессивно, и этого я тоже не понимала. Я отпустила торчавший в торте нож и сделала было шаг назад, когда он поймал меня и сильно дернул вперед, так что я врезалась в его тело.

Я подняла голову, а он обнял меня обеими руками.

— Тейт...

— Па пообщался с Нитой. Вуд рассказал ему, что я сказал ей, что заберу Джонаса на эти выходные, и Па заехал к ней, поговорил, охладил ее, так что я забираю его в полдень в пятницу и привожу обратно в воскресенье в пять.

Я все равно не понимала, почему из-за этого он выглядел и действовал, как сейчас.

— Это... хорошо, — вопросительно сказала я.