Сладкое наказание

В лицо заглядывает, руки, ноги окидывает профессиональным взглядом. Вот он врач до мозга костей.

Отстраняюсь на безопасное расстояние, пока меня не замотали в бинты и в мумию не превратили.

— Привет, — машу, выдавливая улыбку, — пропустишь?

Лина отходит в сторону, я прошмыгиваю мимо и несусь в ванную. После улицы нужно мыть руки, так ведь?

Разговора не избежать, поэтому возвращаюсь в прихожую, вешаю пальто на крючок и иду на кухню. Меня уже ждут: кружка чая, покупное печенье и любимая рыжая тётя с пытливым взглядом серых глаз.

— Ну? — коротко, но ёмко.

— Там Стас у подъезда был, — зачем отпираться, если она могла его в окно увидеть, — кое-как улизнула. Испугалась, что папа с ним столкнётся.

Лина громко отхлёбывает чай и смотрит выжидательно. Взгляд такой, словно она на сеансе остросюжетной мелодрамы.

— Может, стоит с ним поговорить? — поступает неожиданное предложение от моей непредсказуемой родственницы.

— А что это даст? Неужели за неделю человек может измениться?

Мы сидим молча некоторое время, тётя делает глубокий вдох и говорит, глядя в окно:

— Я не знаю, что у вас произошло, но одно могу сказать точно: иногда людям нужно просто разговаривать.

Кажется, она сейчас это вовсе не мне говорит, а себя в чём-то убеждает. В нашем случае разговоры бессильны, этого, итак, было предостаточно. И даже любовь была, хотя почему была, она и есть. Но только с одной стороны. Моей.

Глава 23

Стас

— Братан, ты чего такой контуженый? — друзья трясут меня за плечи.

Сил нет даже грабли их с себя стряхнуть. Последние несколько ночей почти не сплю, а когда всё же удаётся провалиться в тревожную дремоту, как назло видится Яна с каким-то старпёром белобрысым. Оказывается он её ещё и в колледж сегодня привёз, извозчик хренов.

До сих пор недоумеваю, где она его откопала? И спросить у неё не удалось, отшила сразу, цветы даже не взяла. Как была странной, такой и осталась, только теперь ещё и колючки во все стороны выпустила. А самое больное, это осознавать, что поведение Яны — результат моей подлости. Мне было так спокойно и уютно в обществе маленького воробышка, но я не осознавал и не ценил своего счастья. Теперь же всё время такое ощущение, что кто-то вооружился газовой горелкой и внутренности мои старательно выжигает.

Может, это состояние и называют муками совести? Только раньше я с лёгкостью справлялся с такими чувствами, считая их помехой нормальной жизни молодого человека. А теперь вот думаю, что оно есть — нормальная жизнь? Видеть, как девушка, которая тебе не безразлична, уходит с другим? Я же ведь каждый день теперь приезжаю к дому Яны, а она на выходных вообще не появлялась. Потом узнал от её тётки, что она к родителям уехала. Через неё и куртку передал, спрятав в кармане пояс от платья. Меня она вряд ли в ближайшее время к себе подпустит. Зато в колледж все дни ходит исправно, будто и не переживает вовсе. Только вот опухшие красные глаза выдают её истинное состояние. Да, я попросил Сидорова следить за ней, сам подходить боюсь. Зато Ник в красках описывает, что Яна делает и как выглядит.

— Стас? — крик Влада возле уха выдергивает меня из воспоминаний и прерывает попытки самобичевания. — Ты в себе вообще?

Хмурюсь и окидываю друзей взглядом, словно впервые вижу.

— Да нормально все, угомонитесь уже.

— Воу, воу, — Сидоров тычет пальцем в мою сторону и обращается к Воронцову, — а рядом с ним точно безопасно находиться?

Я сжимаю кулаки до хруста, и весельчак сразу отскакивает на безопасное расстояние, ржёт при этом на весь колледж.

— Ладно, не злись, я же просто пошутил, — оправдывается друг, но смеяться продолжает.

Тоже мне, юморист выискался.

— Я вам чё, клоун что ли? — рычу на двоих идиотов, хватаю с подоконника рюкзак и иду на улицу.

Пофиг на пары, я или нагрублю так кому, или вообще поприбиваю всех. Поеду лучше куда-нибудь.

Парни что-то говорят мне вслед, но я их не слушаю. Ради их же безопасности.

На выходе сталкиваюсь с одногруппницей Яны, Катей Мироновой. Сидоров докладывал, что девушки дружат. В голову забирается интересная идея, но на раздумья времени нет, значит надо действовать немедленно.

— Миронова! — хватаю девушку за руку.

Она смотрит испуганными тёмными глазами, и активно пытается вырваться.

— Поговорить надо, — тяну её подальше от центрального входа и любопытных глаз.

Девушка упирается. Взгляд такой, будто я уже труп. Шипит на меня, словно ужалить собирается.

М-да, походу такая же, как и подруга — не от мира сего. Жаль, что я так и не научился общаться с тихонями.

— Ну, подожди, — упрашиваю девчонку, — это Яны касается. Пожалуйста…

Медленно отпускаю руку в надежде, что девушка не сбежит. Другого выхода у меня нет, потому что удерживать силой бесполезно. Ничего ведь тогда не расскажет.

— Чего тебе, Гронский? — спрашивает строго. С таким голосом ей в коллекторы надо, а не в кондитеры.

— Ага, значит, знаешь кто я. Подружка рассказывала? — пытаюсь поймать волну для разговора.

— Тебе какое дело? Говори, что хотел, — бросает взгляд на настенные цифровые часы, — у тебя минута.