Сладострастный монах

Вот, изумляя всех, настоятельница влетает на скамейку и под бешеные рукоплескания достойных ее соучастниц совокупляется в воздухе со смертью. Веревка не выдерживает, рвется, полумертвый и живая падают наземь, да так тяжело, что монахиня ломает себе кости, а повешенный, удушение которого еще не наступило, приходит в себя и начинает душить настоятельницу. Все в ужасе разбежались, считая произошедшее шуткой самого дьявола. Приключение не могло остаться без страшных последствий, и, чтобы защитить себя от них, я в тот же вечер бежала из монастыря. Некоторое время я скрывалась во Флоренции. Сэр Эдвард, молодой англичанин, почувствовал ко мне страстное влечение, я же была утомлена гнусными наслаждениями. Однако под чистыми и волшебными словами любви душа моя возродилась. Я испытывала несказанные и туманные желания, которые поэтизируют жизнь и дают счастье… Сильная душа Эдварда увлекла меня за собою. При мысли о телесном наслаждении я переполнялась гневом. Эдвард сдался первым. Утомленный платонической страстью, он не в силах был побороть свои стремления. Однажды, застав меня спящей, он овладел мною. Я проснулась в его объятиях и в самозабвении слила свое блаженство с его восторгом. Трижды я поднималась на небеса, и трижды Эдвард был божествен, но когда он обессилел, я пришла в ужас. Меня охватило отвращение… Ведь Эдвард — всего лишь человек из плоти и костей… Я выскочила из его объятий с диким хохотом. Нечистое дуновение погасило небесный луч любви…

Фанни: — Вы вернулись к женщинам?

Гамиани: — Нет, я решила сначала исчерпать все, что может дать мужчина. При содействии знаменитой сводни я пользовалась услугами самых сильных и ловких мужчин Флоренции. В одно утро я отдалась тридцать два раза и все еще жаждала…

Фанни: — Я в ужасном состоянии, я испытываю страстные и чудовищные желания. Все, что испытала ты — пытки, боль, страдание — я хочу испытать сейчас же… Ох, боюсь сойти с ума… Я хочу наконец насладиться, хочу, хочу…

Гамиани: — Успокойся, Фанни, успокойся, я сделаю для тебя все.

Фанни: — Твои речи жгучи. К делу, к делу…

— А-а! — закричала Гамиани. — Теперь ты моя! Смотри, что я захватила с собой.

Ее взгляд загорелся адским блеском. Стоя на коленях рядом с Фанни, она приладила к себе гуттаперчевый аппарат. При взгляде на него страсть Фанни достигла апогея. Словно внутренний огонь охватил ее и привел в неистовство. Раздвинутые бедра и отверстое лоно с нетерпением ожидали фальшивого приапа.

Фанни: — Ах, он жжет меня изнутри, ай! Он колет. Он сверлит! Ох, хорошо, ох, сладко… Задвинь поглубже, еще… Сладко… Еще немножечко… Сунь… Постой… Больно… Еще тихонечко… Еще раз… Вкусно…

Гамиани удвоила свои старания, она умело и усердно работала приапом. Фанни закрыла глаза, рот был полуоткрыт, дыхание сдавлено.

— Давай, пускай, я уже готова… Кончаю… — прошептала Фанни еле слышно.

Гамиани нажала кнопку… Оба тела в сильных конвульсиях затрепетали, сжались, крики смолкли. Впиваясь друг в друга, две фурии, две вакханки с резким стоном свалились на кровать и затихли в объятиях…

Письма к Евлалии

(Куртизанка Евлалия уехала из Парижа и поселилась в Бордо. Эти письма написаны ее подругами, женщинами той же профессии, оставшимися в столице.)

Письмо от мадемуазель Жюли

Пятница, 17 мая 1782 года

Дорогая подруга,

Я провела приятный вечер в Монсо, в загородной усадьбе герцога К. Нас там собралось восемь человек: четверо мужчин и четыре женщины. После ужина все мы удалились в очаровательный будуар с зеркальными стенами. Каждый был in naturalibis (так эти господа выражаются, когда хотят сказать, что кто-то снял с себя всю одежду). Затем мы разбились на пары и принимали разнообразные позы, услаждая друг друга очаровательным зрелищем. После амурных забав мы танцевали, дурачились, и так продолжалось развлечение. Как бы я хотела, чтобы ты присоединилась к нам! Как восхищались бы все твоей великолепной фигурой!

Твоя прежняя горничная, которая после тебя досталась госпоже Урбен, недавно ушла от нее. Она заходила ко мне сегодня утром и сказала, что не может больше терпеть оскорблений хозяйки, а ее милого малыша Б. задерживают в полку по распоряжению короля. Попробую устроить ее в дом одной из своих подруг. Она просила передать тебе заверения в своем глубоком уважении; бедняжка очень сожалеет, что не имеет возможности служить у тебя. Я должна кончать свое послание: пришел мой парикмахер, и он не может ждать. В четыре часа мне предстоит визит к Бандерше[15] — ты без труда догадаешься, с какой целью я туда иду, но об этом в другом письме.

Остаюсь твоей любящей подругой.

Письмо от мадемуазель Жюли

Понедельник, 20 мая 1782 года

Дорогая подруга,