Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове

Местечко это было обшарпанное, как в сериале «Барни Миллер», и я подписал все, что мне дали подписать, – происходило это так же формально, как заполнение заявления об утере багажа. Я вернулся в отель в полном оцепенении. Лоис с прошлого вечера не было. Я лежал в постели и вдруг услышал недружелюбный стук в дверь. Это была не горничная – звучал он слишком серьезно. За дверью стояли управляющий и охранник, и они сказали мне, что Лоис уже уехала домой и оплатила свой счет, а мне никто не собирается предоставлять услугу позднего отъезда.

Я вернулся на свое место на тротуаре и через какое-то время, не зная, кому еще позвонить, набрал Алана. Он договорился с Шелли, что я приеду к ней и немного отдохну. Как только я туда добрался, то моментально отключился от усталости. Следующее, что я помню, это Алан: он специально прилетел, чтобы убедиться, что я доеду до дома. Я рад, что он так поступил, потому что меня словно парализовало.

Это было худшее событие в моей жизни – ни до, ни после ничего ужаснее я не переживал. Тодд был моим лучшим другом, а теперь его нет. На этом дело не закончилось. Когда мы приехали в Сан-Франциско на похороны, мне пришлось иметь дело с явно расстроенной семьей Тодда и ребятами из его группы, – все винили в его смерти меня. Сводный брат Тодда дружил с Делом Джеймсом – он знал меня и все равно считал, что это я виноват. Это было очень некрасиво. Семья Тодда даже наняла частного детектива, чтобы он за мной следил. Так что в дополнение к скорби, которую я испытывал, надо мной нависла туча несправедливых обвинений, хотя я был единственным, кто сделал все возможное, чтобы Тодд остался жив.

Это был чертовски тревожный звонок: я не только столкнулся лицом к лицу с реальностью разгульного образа жизни, но и понял, что, живя так открыто, всегда буду легкой мишенью – даже для тех, кому доверяю, – для тех, кто знает меня лучше всех.

Глава 8. Веселье только начинается

О музыкальных событиях 1987 года я могу сказать одно: этот год лучше отражает восьмидесятые, чем остальные восьмидесятые вместе взятые. В 1987 году песня Livin’ on a Prayer Bon Jovi продержалась на первом месте хит-парадов с 14 февраля до 7 марта – дольше, чем все остальные синглы того года. В 1987 году Уитни Хьюстон стала первой сольной исполнительницей, чей дебютный альбом занял первое место. Роберт Палмер получил «Грэмми» за лучший рок-вокал в песне Addicted to Love, а Eurythmics ушли домой с «Грэмми» за лучшее выступление рок-группы, которое они продемонстрировали с песней Missionary Man.

«Грязные танцы» и «Трое мужчин и младенец» стали главными фильмами года, и каждая песня, выходившая на радио, звучала слащаво и отражала чрезмерную работу продюсера: Who’s That Girl?

Мадонны, Big Time Питера Габриэля, Back in the High Life Again Стива Винвуда. В 1987 году в музыкальной индустрии появилось множество дурацких новшеств: уже производили компакт-диски, но влиятельные боссы решили, что будущее за «кассетными синглами» – и начали с трека Брайана Адамса под названием Heat of the Night, который выдержал испытание временем, как и кассетные синглы.

Что касается хард-рока в 1987 году, Aerosmith вернулись на сцену с альбомом Permanent Vacation,

который, если не считать песен Rag Doll и Dude (Looks Like a Lady), чаще всего звучащих на радиоволнах, оказался более чем слабым. Еще был альбом Whitesnake Here I Go Again, Alone группы Heart, Once Bitten

группы Great White и кавер Mony Mony Билли Айдола. И где-то между ними затесались мы: ни сами Guns N’ Roses, ни альбом Appetite for Destruction нельзя было отнести к какой-либо существующей нише музыкального ландшафта 1987 года. У нас «получилось», причем так же, как это всегда и бывает: нам пришлось создать свое собственное пространство.

Appetite for Destruction вышел 21 июля 1987 года, практически без шумихи. И все-таки скажу, что он стал хитом андеграунда. У него была небольшая, но преданная аудитория, которая собиралась по сарафанному радио, как у дебютного альбома Metallica Kill ’em All. Одними из первых наших поклонников стали ребята из группы The Cult, когда их вокалист Йен Астбери увидел наше выступление в лондонском клубе «Марки». Позднее он признается мне: он сразу понял, что мы станем великими. Йен взял нас на разогрев в двухмесячное турне по Северной Америке в поддержку альбома Electric.