Слава богу, не убили

За эти сутки партнеры и родные собрали семь миллионов рублей, которые Машин брат отдал кому-то на бутовском пустыре. Машу с шофером и охранником все это время держали в неизвестном подвале, причем с Маши сняли часы, серьги, кольца и цепочку. Телефоны и бумажники, отобранные сразу, разумеется, пропали, а изъятыми ключами ребята из «шевроле» за это время открыли квартиру в «Диаманте» и коттедж в «Лесных полянах». Когда Толя писал заявление, общую сумму украденного он указал в десять с половиной миллионов рублей.

Следственный комитет взялся за дело не без энергии — Толю без конца звали на допросы и те становились все дольше, а сфера следачьего любопытства постоянно расширялась. После выкупа, его происхождения, они заинтересовались Толиными счетами, бизнесами и владениями, московскими и самарскими, потом — налоговыми отчислениями. Любознательность ребят обратилась в историческую перспективу и в конце концов коснулась нефтяного периода деловой биографии потерпевшего. А там, надо сказать, хватало такого, что позволяло закатать бывшего авторитетного бизнесмена Толю Шнифта на пожизненное как заказчика нескольких убийств. Д'Эстрэ понял, что вот теперь-то он в натуре попал под пиздорез и лесные звездюли скоро покажутся ему цветочками.

И тогда он позвонил Вардану Моталину.

Знакомство с ним было предметом особенной Толиной гордости. Моталин всех знал, все мог и носил звание генерал-майора ГРУ. Он был крут каждым жестом, каждым движением мимики — почти, впрочем, отсутствующей: разведчик никогда не улыбался, как страдающий докучным хроническим недугом. Он курил сигары, завернутые в сусальное золото, и отвечал по телефону: «так точно, есть» — кому-то, о чьем положении и помыслить-то было страшно. Познакомились они на закрытом парти алюминиевого магната, куда Толя получил приглашение практически чудом и где пела специально и тайно прилетевшая сисястая мулатка, огребшая накануне полдюжины «Грэммиз». Моталин явил сквозь все свое государственное достоинство неожиданное расположение и дозволил в случае возникновения каких-нибудь проблем смело к нему обращаться. Вот Толя и воспользовался дозволением.

Генерал (к тому моменту уже генерал-лейтенант) выслушал Толю с неизменной невозмутимостью и коротким кивком, даже намеком на кивок, пообещал пробить ситуацию. Через некоторое время он перезвонил и сообщил, что на д'Эстрэ уже заведено два уголовных дела. Прервав Толино полубессмысленное блеянье, он добавил, что готов разрулить проблему, причем сам, войдя в положение собеседника, ничего за это не возьмет. В следующий раз он озвучил таксу следаков — по полтора миллиона баксов за дело.

Раздавленный фольклорной жабой, но безмерно благодарный ГРУшнику Толя отдал ему запрошенную сумму — после чего сильно удивился очередному приглашению в прокуратуру. На этом и последующих допросах потерпевшему Дыкову-д'Эстрэ уже впрямую «довели», что пора ему переходить в другую категорию, и намекнули, как крепко его держат за хобот, а также сколько ему светит в близкой перспективе. Отчаянный Толин вопль про уплаченное бабло наткнулся на полное непонимание, а упоминание Моталина вызвало у следака долгий приступ веселья. Отгыгыкав, он пояснил, что Моталин — никакой не генерал, не разведчик и даже не Моталин, а мелкий армянский аферист Вардан Амаров. Что, однако, никак не отменяет возможности решить Толины заморочки озвученным способом — но за вдвое большую сумму…

Вконец Толю добило то, что столичные актеры, попсари и юмористы, до рвоты надиравшиеся халявным пятисотдолларовым шампунем на его вечеринках и охотно принимавшие в подарок всяческое luxury, прознав про эту историю, взяли за моду хихикать над «колхозником, разведенным по-московски».

— Симптоматично, — хмыкнул Кирилл, выслушав эту историю без некоторых имен и подробностей. — Хотя… Даже навскидку кое-что тут не сходится, — он одним глотком допил кефир и стер пальцем белые усы. — Если Вардан этот в натуре аферист, что он делал в олигархическом гадюшнике, где они познакомились?

— Ну, теоретически, олигарха он мог развести точно так же, как нашего колхозника, — Чиф подцепил пальцами холодную вчерашнюю шашлычину.

— Э-э… Но тогда он по-любому не мелкое жухло, а Арсен Люпен[8] какой-то… Все-таки мало верится: одно дело охреневший от ма-асковских понтов укроп и несколько другое — всяческая дерипаска… — Кирилл покосился на движение сбоку и встретился с желтым инопланетным взглядом Чифова перса, бесшумно вспрыгнувшего на перила веранды. — И подожди — не хочешь же ты сказать, что самарец твой тиснулся к хачу с такой просьбой после одной-единственной встречи? И отдал ему три лимона?!

— Нет, конечно: они как-то контачили, знакомые общие были…