Слава на двоих

— Молодчик! А грум из французской конюшни пла­чется: у них лошади разнервничались, как индюшки, ни­чего в рот не берут.

— Наш добавку просил.

Анилин был в прекрасной спортивной форме.

Перед трибунами огромный, в несколько обхватов, циферблат секундомера. Рядом — еще более огромное, в два лошадиных роста — кольцо с надписью: «PREIS VO EVROPA»

Большой приз Европы привлек внимание многих коннозаводчиков: западногерманские газеты писали как о вероятном победителе про своего крэка Кронцейга, с серьезными намерениями привезли в Кёльн французы Ло­гопеда, а англичане — Алкалда, выигравшего подряд несколько крупных состязаний.

Ажиотаж в прессе был великий, предсказывали упор­ную борьбу, однако на дорожке Анилин боролся лишь сам с собой — шел на рекордное время, пройдя дистан­цию без соперничества, а следовательно, и без необходи­мости выкладываться полностью. Кронцейг затерялся в общей ватаге неудачников. Шум удивления и разочарова­ния на трибунах был Анилину лучшим приветствием.

Вне конкуренции скакал Анилин на ипподромах Ев­ропы и в следующем году. Выиграв все до единого старта, какие только он принимал — приз Будынка, имени СССР, приз Пекина, Большой Кубок социалистических стран,—снова приехал в Кёльн, чтобы вторично попытаться взять приз Европы.

Англичане привезли высококлассного жеребца Сальво, очень веря в его полный успех, этот скакун был вторым в призе Триумфальной арки. Двух отличных лошадей прислали французы, да и сами немцы готовились очень серьезно.

Накануне розыгрыша приза—в субботу 22 октября — на Кёльнском ипподроме возник забавный спор.

Президент ипподрома пригласил для рекламы за осо­бую плату лучшего жокея Франции Сен Мартина.

Реклама, что и говорить, была манящей. Перед интер­национальными скачками прошло несколько внутренних западногерманских, и Сен Мартин выигрывал их в блестя­щем стиле одну за другой. Он грациозно сидел в седле, был на диво искусен в управлении лошадью, езду на дис­танции рассчитывал без промашек и побеждал, как пра­вило, концом:

поотстав, на финишной прямой давал лошади бурный посыл — словно выпад шпаги, молние­носный и меткий! На трибунах, естественно, буря востор­га — артист, да и только!

То ли взыграло самолюбие у Николая, то ли подшу­тить над французом ему вздумалось, но он сказал прези­денту ипподрома:

—Сейчас я сниму вашу рекламу.

Тот в амбицию:

— Не за этим приехал сюда великий Ив Сен Мартин!

Сам француз обеспокоился:

— Что, на Анилине?

— Нет, Анилин будет выигрывать завтра, а сегодня пойдет в кон его младший братишка Аншлаг.

Только по тому, как шало блестели черные глаза Насибова, можно было понять, что «младший братишка» как раз и есть вроде того, которого герой пушкинской сказки выпустил на соревнования с бесенком. Но Сен Мартин ничего не знал про поповского работника Балду, шутку не понял.

— Не слышал, не слышал про братишек, - вполне успокоенно сказал он, да еще и добавил явно с поднач­кой: — Я больше Абендштерна опасаюсь...

— Правильно, потому что остаться третьим — совсем не в дугу.

Так, подзадорив друг друга, начали готовиться к скачке на международный приз Бер Мемориал — это приз в память бывшего вице-президента местного скако­вого общества.

Сен Мартин ехал на жеребце Сан Солели: одна из лучших немецких лошадей — ни больше ни меньше, во всяком случае борьба с ним Аншлагу по плечу. Но по западногерманским правилам, иностранные лошади при прочих равных условиях должны нести вес на три килог­рамма больше немецких, так что у французского жокея была даже немалая фора: его скакун нес пятьдесят шесть килограммов, Аншлаг — пятьдесят девять.

Приглашают на старт. Конюх подсадил Сен Мартина, тот вспорхнул над лошадью и ткнулся сухим задом в седло. Сел хватом, несколько рисуясь и, конечно, в убеж­дении, что приз станет сейчас его легкой добычей. Каза­лось, что и лошадь знала цену своему жокею, она несла его к старту легко, бережно — словно боялась расплес­кать. Перед сеткой замерла, согнув шею, и стала терпе­ливо, знающе ждать.

Аншлаг тоже не хотел ударить в грязь лицом — и он встал так, словно все четыре ноги ему вкопали в землю. С достоинством подъехал и немецкий жокей Лангнер на Абендштерне.

Трибуны заурчали в предвкушении божественного зре­лища. И они не обманулись в ожиданиях: было на что посмотреть!

Насибов, Лангнер и Сен Мартин были чемпионами среди жокеев своих стран, и предстояло соревнование прежде всего именно между ними. Это определяли и ус­ловия скачки: длинная, трехкилометровая дистанция, тя­желый, размытый долгими холодными дождями круг.

Сначала все мчались одной ордой — караулили друг друга. Но уже в первой половине пути жокеи-звезды яви­ли свое полное превосходство над остальными, отдели­лись на большой просвет и повели борьбу лишь втроем.