"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)

Невзлюбив Японию и японцев ("эти макаки" – позволял он себе замечания в деловых бумагах), император с готовностью принял курс на дальневосточные авантюры, к которым его толкали не в меру предприимчивый министр финансов С.Ю. Витте (1849-1915) и небезызвестная "безобразовская шайка". Обуянный жаждой реванша за удар полицейской саблей, император для первого строившегося при нем нового броненосца уже в декабре 1898 г. (приказ по Морскому ведомству от 11 января 1899 г.) утвердил название "Победа". Все понимали, что имел в виду самодержец. Свое значение имели данные в тот же день названия двух других броненосцев – "Ретвизан" (по- шведски "правосудие") по названию корабля, захваченного у шведов в 1790 г., и "Цесаревич", выражавшее мечтания о ниспослании России наследника престола. Он, конечно, совершит в Японию путешествие с более удачной победной миссией. О величии и мощи державы напоминали названия, данные последующим броненосцам: 20 марта 1899 г. – "Бородино", 22 августа 1899 г. – "Император Александр III" и "Орел", 10 июня 1900 г. – "Князь Суворов". Этим кораблям предстояло соединиться с уже находившимися в строю в Порт-Артуре или предназначенными для него другими, также принадлежащими XIX веку и носившими звучные исторические имена: "Полтава", "Петропавловск", "Севастополь", "Наварин", "Сисой Великий", "Пересвет", "Ослябя".

Этот великолепный список имен, каждое из которых, исключая имя августейшего родителя и императора, составляло славу и гордость русской истории, решили увенчать именем "Слава". Такое название получил отставший от своих строившихся сверстников последний, пятый по счету броненосец серии "Бородино". В списки флота он был зачислен 21 апреля 1901 г.

Не писаны, но строги правила, которые для названий кораблей предписывает людям история. Явно нежелательно повторение тех названий, которые хотя бы однажды были связаны с большими авариями и катастрофами. Тянувшийся за ними трагический след может, как дурная наследственность, обернуться новым несчастьем. Немало можно привести названий кораблей, поплатившихся за эту людскую забывчивость. Крайне неосмотрительно давать кораблям (и городам) названия еще здравствующих, не завершивших свою биографию лиц. История мстила людям многократно, а они продолжали делать глупости. Венцом такой глупости было присвоение одному из крейсеров в Черном море имени В.М. Молотова, а затем столь же нелепое переименование корабля в "Славу". Получился, как язвительно замечали люди, "Слава Молотов".

В полной мере эта коллизия совершилась с серией кораблей программы 1898 г. Задуманная как мощный кулак, призванный обеспечить торжество русского флота в дальневосточных водах, и возглавляемая кораблем, с подобающим именем "Победа", она оказалась построена из 8 кораблей 6 разных типов. Ослабленные своей разнотипностью, с мучительно перекраивавшимися проектами, они получили слишком разные и слишком рискованные названия. Такие названия можно было бы оправдать, действуя лишь в едином, изначально задуманном монолитном кулаке. И кулак этот, не жалея труда, талантов и денег, следовало всесторонне подготовить.

Нужно было вдохнуть жизнь в этот ряд, наполнить его трудом, талантом, знанием, боевой подготовкой, искусством управления, стратегии, тактики и предвидения. Но всех этих достоинств властителям России начала прошлого века фатальнейшим образом не доставало. Дворянство давно уже не справлялось с пополнением флота достаточным числом знающих, энергичных и образованных офицеров, но никому и в голову не приходило открыть для разночинцев двери Морского корпуса. Только с оглядкой это было сделано для морского инженерного училища. Тем самым был преодолен кризис инженерного корпуса флота, но его строевой состав, в особенности высшая иерархия, давно отставал от требований времени. Достаточно напомнить, что единственный адмирал, который в полной мере отвечал этим требованиям – С.О. Макаров (1848-1904)- происходил из разночинцев. И только счастливый случай – вовремя полученный его отцом офицерский чин – открыл ему путь к адмиральской карьере.

Поразительно, но даже не имеющий себе равных, оставшийся на весь флот уникальным труд адмирала "Рассуждения по вопросам морской тактики" (1897 г.), как и вся его многогранная кипучая деятельность, не убедили императора в необходимости в полной мере использовать этот единственный, успевший ярко заявить о себе талант на благо флота и кораблестроения. Вплоть до начала войны адмирала продолжали держать на второстепенной должности (не имеющей права доклада императору), а флотом в это время управляли интриганы и карьеристы вроде Ф.К. Авелана (1839-1916), З.П. Рожественского (1848-1909), Е.И. Алексеева (1843-1918) и В.П. Верховского (1838-1917). И потому на всех уровнях власти ошибки и глупости следовали одна за другой.