Славяне и евреи о "своих" и "чужих" календарных праздниках

Непосредственно с сельскохозяйственной практикой связаны приметы о начале работ (сев, посадка различных культур), приуроченных к датам еврейского календаря. Так, на Украине (Лубенский у.) подсолнечник сажали в субботу или в дни, на которые приходились еврейские праздники («як жыды на кучкы сидалы»). По народному поверью, это обеспечивало сохранность посевов от воробьев. Зависимость времени посадки от еврейских праздников объяснялась так: «Затим горобци не будуть пыть соняшника, шо жыд у суботу ничего не робыть. Горобець ось як до жыда доходыть. Як Спасытеля сховала Маты Божа у ясля, то горобець казав: жыв! жыв! А жыды понялы и найшлы. Спасытель сказав: „Хай горобець буде, як жыд“. Так горобець проклятый, и тым вин у суботу ничого не займае» [Милорадович 1991: 246]. Той же магией подобия обусловлено правило сажать подсолнечник до восхода солнца, а лучше после его захода — «горобци вже не жырують тоди, не щебечуть, бо на шабаш пишлы, як жыды» [Милорадович 1991: 247]. Своеобразное «родство» евреев и воробьев проявляется также и в следующем поверье: «Воробьи, подобно жидам и чертям, не любят сала, и потому советуют всякому, желающему отогнать воробьев от посева, при сеянии мазать руки освященным салом» [Чубинський 1995: 66].

Другие еврейские праздники также могли служить ориентиром для начала работ. В Польше говорили: «Dzisiaj Sadny Dzien zydowski — trza pszenice siac» (Нынче еврейский Судный день, пора пшеницу сеять) [Cala 1992: 144]. В Виленской губ. появление на дворе молельной школы шеста, установленного раввином (сигнал для начала постройки кущей), расценивалось внимательными этническими соседями как знак того, что давно пора сеять озимые (особенно если шест появлялся после 08.IX/21.IX — дня Рождества Пресвятой Богородицы) [Берман 1873: 27].

С датами еврейского календаря, прежде всего праздником Кущей, связаны метеорологические приметы. По свидетельствам из Польши (Бельско-Подлясское, Кросненское воеводства), на праздник Кущей всегда шел дождь: «еврейские кучки — дождь будет» и наоборот: «дождь идет — приближаются Trabki [так называли день „вытрясания грехов“] или Kuczki» [Cala 1992: 108].

Белорусская поговорка «людзи гавораць, што Пурымы не сьвято, а трасца не хвароба» (Пурим не праздник, а лихорадка не болезнь) [Сержпутоўскi 1930: 203] на первый взгляд принижает статус этого праздника (отголосок того, что не все евреи отмечают этот праздник?). Однако понимать это выражение следует, видимо, в прямо противоположном смысле (исходя из того, что лихорадка в народных представлениях — один из самых свирепых недугов). Да и фольклорно-этнографический материал показывает, что Пурим не остался незамеченным в славянской традиции. Это практически единственный праздник, который оказался напрямую спроецирован на славянский календарь — как в языковом, так и в обрядовом аспекте.

И. Берман отметил такую деталь относительно праздника «Средопостья», или «крестцов» (среда на 4-й неделе Великого поста), в народных представлениях Виленщины: «Замечательно, что часто случающийся об эту пору еврейский праздник Пурим тоже почему-то называется евреями и крестьянами „жидовские крестцы“. Многие евреи по невежеству думают, что этот праздник у них потому называется „крестцами“, что в оное время Аман задумал евреев приневолить к принятию христианства» [Берман 1873: 9].