Славянин

Скрип ступени и над полом показалась голова в колпаке. Тянуть было нельзя и Лихой, как битой, с размаха приложил голоменью меча по шапке со стороны левого уха. Материя и мех, погасили звук удара, а Егор торопливо подхватил светильник из водночасье ослабевшей руки, поставил его на пол. Просунув руки подмышки бандиту, вытащив его на поверхность, уложил рядом с лядой. Не успел дух перевести, как следом лезет другой клиент. Не мудрствуя, потянул все его тело на себя, с отвратным звуком сворачивая шейные позвонки. Уже покойника вытащил. Кто следующий?

Третий схитрил. Зная, что в комнате свои уже должны шуровать, поднимался, развернувшись телом в сторону Лихого, к тому же выставив перед собой клинок меча. Умный? Ну, так получи! Егор с силой воткнул свой меч сбоку под подбородок. Бульканье выталкиваемой крови, нарушило спокойствие ночи. Можно было не тихариться. Мертвое тело с шумом соскользнуло в подпол.

Услышал из темного зева подземелья.

–Эй! Вы чего там?

Не таясь, громко ответил:

–Чего-чего! Живу я здесь! Какого лешего вы там вошкаетесь и честным людям спать не даете?

А в ответ тишина, едва различимое совещательное шушуканье. Наконец разродились:

–Т-ты хто?

–Дед Пихто! Пошли отсюда, полуношники! В такое время спать нужно, а не по соседям шариться.

А ведь действительно послушались. Звук удаляющихся шагов оповестил о том, что его пока оставили в покое. Надолго ли?

Пока время позволяло, связал оглушенного придурка, мечтавшего жить долго. Подсунул бесчувственное тело к дальней стене. Подойдя к сундуку, ладонью похлопал по щекам Огнеяры. Результат нулевой. Точно опоили! Поднапрягшись, все-таки груз не малый, перетащил девку на кровать к княжне, а ту в свою очередь поместил в опорожненный на пол сундук, даже крышку прикрыл, но так, чтоб дышать могла. Сделал рокировку фигур на поле. Если и убьют его, то есть шанс, что не разобравшись, в темноте утянут вместо одной, другую девицу.

–О-ой! – послышалось из темноты. – Кто это меня так приложил?

Ответил, восстанавливая дыхание после известных телодвижений:

–Ну, я. И, что?

–Слышь, малой? Отпусти, а? Я тебе заплачу серебром!

–Угу. Плавали, знаем.

–Правда заплачу, у меня есть!

–Ладно, посмотрим. Ты лучше скажи, чего это боярин Скородум так за нашу девку взялся?

–А он никакой и не боярин, – чувствуя, что с ним пошли на контакт, распинался задержанный. – И зовут его Прозором. Тать он черниговский, тамошнему князю служит. Надысь пожаловал с малой ватажкой, нас под себя подмял, вот и маемся. С души воротит – византийскому богу мольбу чинит.

–О, как! А вы сирые и убогие, словно бараны в отаре за пастухом бегаете. Поместье-то чье?

–Отпустил бы ты меня, мил человек?

–Я вопрос задал.

–Тутошнего боярина Скородума вместе с домочадцами и дворней Прозор порешить приказал.

Пленник замолчал. Ага, это он своих услышал, сразу и риторику изменил. Словесно погрозил Лиходееву:

–Живым ты отсель не уйдешь!

Вот и началось! Взывать к рассудительности никто не стал, предложений не последовало. Входная дверь в покои содрогнулась под ударом топора. Дубовая, хрен сразу раздолбишь! В подполье послышались шорохи. Полезли, крысы! А вот и слюда на окнах ссыпалась на пол, в бойницы просунулись наконечники стрел.

Егор задул светильник, схоронился за массивным столом. Десяток ударов сердца в груди, и из подпола показался разбойник. Едва смахнул с его плеч голову, как вражья стрела рассекла ухо.

Полегче, ему это тело слишком дорого!

Проткнул второго, при этом едва разминулся с очередной вестницей смерти. Броском загнал свой нож, которым обычно пользовался за столом в грудную клетку здорового бугая. Стрелы посыпались как очереди из автомата, пока спасала темнота, стол и спинка кровати. Дверь очередной раз содрогнулась и затрещала. Не долго мучилась старушка! Лихой понял, осталась малость, скоро вломятся на ремни порежут. Дотянувшись, потянул одеяло с кровати, вылил на него масло из светильника, чиркнул зажигалкой, единственной вещью, оставшейся у него от прошлой жизни. Воспламенившуюся материю откинул к двери, следом пульнул светильник бандитов, при падении разлившийся, оросивший дерево потеком. Огонь вспыхнул сразу и сильно, перекинулся на тряпье, вывернутое из сундука и не стесняясь стал вгрызаться и пожирать сухую древесину пола.

–Пожа-ар! – заорал, что есть силы.

Ему вторил голос пленного, при свете огня, проявившегося из темноты под стеной.

Сорванная с петель дверь принесла с собой поток свежего воздуха, а тяга из окон и подземелья, заставила полыхнуть языки пламени еще сильней. Из коридора послышался голос Прозора:

–Девку хватайте, лентяи! Выноси!

–Так, огонь там!

– Скорей-скорей! Шевелитесь сонные мухи!