Славянские мифы. От Велеса и Мокоши до птицы Сирин и Ивана Купалы

Еще запутаннее ситуация с Ярилой. Он упоминается в текстах лишь с XVII века (не считая берестяной грамоты XII века, где это – имя собственное) как персонаж осуждаемых церковью ритуальных бесчинств, в центре которых – погребение куклы Ярилы. Причем праздник этот носил эротическую символику (о Яриле говорят, что он «любовь очень одобрял»), а в похоронах важную роль играет потешный старик или парень в шутовском наряде. Иными словами, Ярила здесь выступает как божество плодородия и, раз он состарился и утратил мужскую силу, его необходимо похоронить, чтобы он возродился с новой мощью (именно так поступали в Древнем Египте со священным быком Аписом: его топили, когда он старился, труп бальзамировали, а «возрожденного» Аписа избирали из его телят).

Что странного в похоронах Ярилы? Странно время. Оно приходится на период Троицы, то есть на середину июня. Зерно давно в земле, оно активно дает всходы, уже можно предполагать, каким будет новый урожай. Бога растительности уместно хоронить либо весной (синоним пахоты), либо осенью (уход природы в зимний сон). Почему же похороны Ярилы проходят летом?

Дело в том, что купальская обрядность фактически подчинила себе, вобрала в себя целый ряд ритуалов. Смысл купальских действий – в изгнании нечистой и вообще сверхъестественной силы в потусторонний мир, именно это и воплощает купальский костер: в нем нужно сжечь что-то, все равно что, значение имеет лишь символика освобождения людей от всего иномирного. Именно поэтому так важны прыжки через этот костер. Неспроста в купальском костре сгорает Снегурочка. В некоторых случаях об этом костре говорили «палить ведьму», хотя ни живую, ни символическую ведьму на нем не сжигали, бросали в него старые, отслужившие свое вещи. В этом Купала полностью синонимичен кельтскому празднику Бельтан, в огне которого тоже сгорало и отжившее, и магическое, и все болезни (при прохождении людей и животных между двух костров).

Мы уже встречались с примером того, как праздник может смещаться по календарю. Так, Русалии из летнего праздника (как раз с купальской символикой!) превратились в зимний у южных славян. Вероятно, похороны Ярилы тоже сместились. Были ли они весенними? Попробуем разобраться.

Развернутое описание весеннего праздника в честь Ярилы дает П. Древлянский в «Белорусских народных преданиях». Ярилу представляют юношей, «он молод, красив, разъезжает на белом коне; на голове у него венок из свежих весенних полевых цветов; в правой руке держит он человеческую голову, а в левой – маленький снопик ржаных колосьев; ноги у него босые». Согласно Древлянскому, Ярилой могли избирать и девушку, причем наряжали ее так же. Это описание, данное в середине XIX века и фиксирующее, по уверению Древлянского, белорусские обряды, которые он наблюдал лично, вызывает массу вопросов, и только авторитет ученых (начиная с В. И. Даля и до Вяч. Вс. Иванова, В. Н. Топорова), ссылающихся на него, удерживает его книгу в науке. В самом деле – ритуал в честь Ярилы в XIX веке? Отрубленная человеческая голова в руке у юноши? Или, что еще невероятнее, – у девушки? Как показывают современные работы, Древлянского нельзя полностью отнести к фальсификаторам, он был реальным собирателем, но с материалом обходился достаточно вольно. Являлся ли он свидетелем какого-то обряда? Весьма вероятно. Носил ли герой обряда имя Ярилы? Скорее нет, чем да. Держал ли он (она) отрубленную человеческую голову? Конечно нет. А ее имитацию? Неизвестно.

Решительное стремление многих ученых видеть в Яриле бога весны опирается на два фактора. Первый – логика похорон божества. Второй – огромное количество слов с корнем «яр», значение которых прямо или косвенно соотносится с весной. Приведем некоторые из этих слов. Ярка, ярочка – это молодая овца (весеннего окота), яровые злаки – те, что сеют весной, ярний – диалектное слово со значением «весенний», ярун – глухарь на току (и эвфемизм для сексуально озабоченного мужчины). Более того, этот корень является общеславянским и, видимо, присутствует в имени западнославянского бога Яровита. Так что стремление видеть в Яриле одного из древнейших славянских богов, а не куклу XVII–XIX веков вполне понятно и, возможно, не приведет к ошибке. Топоров и Иванов в книге «Исследования в области славянских древностей» делают смелое предположение: имя Ярилы содержит индоевропейский корень, который мы видим в имени индийского громовержца Индры. И, безусловно, однокоренными вышеперечисленным являются слова со значением «ярость» и даже «похоть» – вспомним «яр-тура Всеволода» из «Слова о полку Игореве»: в бою князь впадает в такое неистовство, что сравним с диким быком в состоянии гона.

И раз Ярила связан с яростью, то нас уже не удивляет упоминание отрубленной головы в фантазии Древлянского, лишь разгорается любопытство: что там было на самом деле? Кого убивали, зачем и когда?