Славный город Старый Ключ

— Смысл есть. Смысл в том, чтоб никто не знал, что наши новые пушки, предназначенные для установки на строящийся монитор, чего-то из себя стоят. Что они не только сами по себе нормальные, но и снаряды к ним тоже чего-то из себя стоят.

— А-а-а, ну да, ну да, — насмешливо согласился с ним Корней. — Шпионаж. Как же, как же, помню-помню. Ты что-то такое говорил перед испытаниями. Да и перед тем полгода лапшу на уши мне вешал. Мол, чтоб шпионы князя ни о чём раньше времени не догадались, надо таиться.

Не догадаются, — криво усмехнулся он. — После сегодняшнего позорища можешь быть абсолютно спокоен. Никто ни о чём не догадается и никто больше нас всерьёз не воспринимает. Наобещали всем с три короба: и монитор броненосный, и пушки новые, и снаряды фугасные к ним. Из которых каждая вторая пушка ни на что не пригодна, а снаряды, вообще — полное дерьмо, — больше не сдерживаясь, Корней со смаком грубо выругался. — Полный пшик, во всём.

Каждый пятый! Лишь каждый пятый снаряд взрывается. Ужас! Куда такое годится? И это при их бешеной стоимости чуть ли не в двести золотых!

Так что, и тебе, и всем остальным давно пора успокоиться на счёт своего шпионажа, — покачал он головой. — Тыщи раз уже было говорено, что таких широко оглашённых проектов нападения на земли князя, и тем более на Торфяное Плато, каждый год разносится и по Левобережью и по дальним западным баронствам великое множество. А вот серьёзного чего из них так ни разу потом и не состоялось. Так что князья давно уже забили болт на подобные слухи и пустой трёп. И все ваши предосторожности — слова доброго не стоят. Смысла не вижу.

— Забили, — согласно кивнул профессор. — Только перед тем, видимо для гарантии, — неприятно улыбнулся профессор, — княжеская охрана каждый раз изрядно прореживает таких вот вновь выискавшихся соискателей. Тишком, заметь. Наверное, чтоб внимания не привлекать, — криво ухмыльнулся он.

— Да ну, — скептически повернулся к нему Корней. — А чего ж тогда мы ещё до сих пор живы? Что-то никто нас до сих пор не проредил, никакая княжеская тайная служба.

Что-то у тебя, проф, не сходится, — покачал он головой. — Мы, вроде бы как чуть ли не основные и чуть ли не главные враги Подгорных князей и тут в городе и на всём Левобережье. И до сих пор ещё живы? — с ехидной подковыркой полюбопытствовал он.

Как-то нелогично.

— А носить всё время с собой в кармане, днё и ночью ручную крысу и скармливать ей перед каждой едой по кусочку каждого вида еды, по-твоему, логично?

— Не понял, какую крысу?

— Вот эту, — с тяжёлым вздохом профессор достал из внутреннего кармана своего зимнего кафтана небольшую крыску, противно пискнувшую у него в руке, и со вздохом продемонстрировал грызуна Корнею.

— Знакомься, Лариска IV, любимица. Прошу любить и жаловать — потомственный индикатор в четвёртом поколении.

— Индикатор чего? — тупо пялясь на мерзость в руках профессора, Корней никак не мог поверить в то что прямо перед собой видел.

Это что? Крыса? Крыса — индикатор?

— А также ядоанализатор, — с тяжёлым вздохом подтвердил проф.

Уже четвёртая. Три предыдущие её товарки благополучно подохли. Не далее недели назад последняя, третья сдохла, когда ты на болотах болтался.

— Тогда это точно не князь, — уверенно констатировал Корней. — Если крысы дохнут от яда, значит, это точно не князь. Потому как князь наверняка знает, что ядами нас не взять. У нас это, — замялся он, вспоминая забытое уже слово, — противоядие, иммунитет который, называется.

Как-то так, — с большим сомнением посмотрел он на профессора. — А князья сами разводят шишко-ягоду и прекрасно осведомлены обо всех её специфических свойствах. Из которых, развитие в организме способности противостоять ядам — одна из самых важных при культивировании этого растения.

— Эк, ты заговорил, заслушаешься, — поморщился профессор. — Чувствуется тлетворное влияние твоей жены и близкое знакомство той с образчиками выспренной литературной речи. Проще сказать, нельзя было?

— Можно, — согласился с усмешкой Корней. — А зачем? Так понятнее.

Так что, старик, ты ошибся. Князья Подгорные здесь никаким боком не присутствуют. А вот кто? — задумался он.

Слу-у-у-шай, — повернулся он к профессору. — А чего это мы в эти подземелья забрались и здесь разговариваем? Подымимся на солнышко, сядем за столом, раздавим бутылочку вина в ознаменование провалившихся испытаний, там и побеседуем. Там на верху — всяко лучше. И убери ты эту гадость голохвостую с глаз моих. Смотреть противно, — покосился он на крысу, которая уже забралась на плечо профессора и что-то тихонько насвистывала тому на ушко.

— Лучше, да и ушей чужих больше, — буркнул проф. — А я уж и не знаю на кого грешить. Что ни задумываем, тут же всё становится известно конкурентам. Да ладно бы конкурентам, врагам. Врагам всё тут же становится известно, — тяжело вздохнул он.

А здесь кроме нас с тобой, никого.

— Как это никого? — изумился Корней. — А пленные, которых я сюда вам пачками отсылал с границы? Они же здесь где-то у вас в подземельях под литейным должны работать. А где пленные — там и охрана.