Славный город Старый Ключ

— Согласен, — безразлично пожал плечами Сидор. — Но моё или моего представителя присутствие на наказании обязательно и даже не обсуждается. Чтобы проконтролировать, что наказание действительно имело место быть. И что это было именно наказание, а не никакое не простое увещевание, тапа, ну что ж ты мой друг так поступаешь нехорошо. Ай-яй-яй.

— Этот вопрос как раз будет третьим пунктом, — скрипнул зубами кузнец. — Нормы старой Правды давно уже устарели и их давно уже никто не придерживается. У нас не принято пороть свободных людей. Не нравится — возьми деньгу и отстань.

— Особенно, когда надо пороть богатых и состоятельных граждан, — сладко, душераздирающе зевнул Сидор. — А вот простых товарищей — сколько угодно, где угодно и с нашим удовольствием. И старая Правда тут как тут.

Разве не так? — посмотрел он прямо в глаза кузнеца.

— А хоть бы и так, — невозмутимо отозвался Кур. — Пороть уважаемых членов нашего сообщества мы не позволим.

— Тогда мы снова вернулись к вопросу о моральной компенсации, — улыбнулся Димон. — Как ни крути, а вопрос есть и его надо решать.

— Мы подумаем, — кольнул его взглядом из-под насупленных бровей сидящий слева от Кура кожемяка.

Мощное его тело казалось, занимает объем, чуть ли не половины комнаты и сидящие перед ним за столом, казалось такие щуплые фигурки двух землян, на его фоне совершенно терялись.

— Надеюсь, на слово Корепана Воропаева, местного главы гильдии кожемяк, можно положиться, — чуть склонил голову вперёд Сидор. — Тем более что лично к нему у нас нет претензий. Сам он честно выполняет договор.

— «Десять отданных в твою мастерскую пацанов пашут как лоси, — с ехидцей подумал он, — приумножая твой достаток, но и обучаясь одновременно профессии. Чего, кстати, нельзя сказать о твоих товарищах по гильдии», — с усмешкой глянул он на двух мощных товарищей кожемяки, статью ничуть не уступающих своему Главе.

— «Блин, — пришла совсем неожиданная мысль. — Хорошо, что вовремя остановили разборки. Иначе, не знаю даже, как бы наши парни попробовали разложить на скамье для порки вот этих двух бугаёв. Неизвестно ещё кто бы кого там разложил и кто кого выпорол».

— Послезавтра встречаемся, — угрюмо ответил Корепан.

Бросив мрачный взгляд на согласно кивнувшего Кура, тихо пробасил негромким басом, от которого зазвенели стёкла в окнах.

— Домна нам встречу здесь организует, — кивнул он на хозяйку, даже не поинтересовавшись её мнением. — Раз тебе так нравятся её пироги, то встретимся здесь же послезавтра. А сейчас отводи домой своих костоломов. Иначе разговора больше не будет.

— Хорошо, — согласно кивнул головой Сидор. — Здесь. Послезавтра утром. Жду с нетерпением.

Ждать пришлось долго, совсем не оговоренные два дня.

Даже, несмотря на представленный Сидором подробный список с полным детальным перечнем прегрешений виновных, в оговоренный срок с проверкой по предъявленным претензиям никто не уложился.

В городе всё делалось обстоятельно, неторопясь, с чувством, а не так как хотелось бы Сидору с его компанией, наскоком и впопыхах. Тем более что в достоверность представленных бароном сведений никто в гильдиях с самого начала предпочёл не поверить. Не захотели. Не верили здесь Сидору на слово.

Однако с перечнем выявленных нарушений пришлось, в конце концов, согласиться. Представленные факты были настолько вопиющи, что замалчивать или пытаться спустить всё на тормозах уже не получалось. Скандал зашёл слишком далеко и даже дошёл уже до Совета. Пусть и вынужденно, но ремесленным гильдиям пришлось признать недостатки. Тем более что всё время проверки в ремесленных слободах города постоянно маячили держащиеся в сторонках небольшие сплочённые группы молодёжи. Одетые в плотную тёплую одежду однотипного неброского серого в разводах цвета, в добротных зимних кожаных сапогах на толстой подошве с металлическими оковками, с меховыми малахаями, хорошо защищавшими головы от случайно прилетевшего со стороны камня, они живо напоминали местным жителям, что терпение барона не беспредельно.

А их мрачные, угрюмые лица с настороженными глазами, и короткие, весьма характерного вида дубинки в руках, не оставляли сомнения, что добром они ремесленные слободы не покинут.

Долго длившиеся переговоры с городскими ремесленными гильдиями окончились закономерным результатом. После тщательных проверок и всех согласований, из отданных в обучение парней и девчонок, гильдии возвращали треть учеников, к этому дню так и не приступивших к обучению. Ровным счётом пять тысяч подростков. Это было особое, жёсткое требование барона. Остальным, в чьих специальностях он был заинтересован, оставил шанс на исправление.

И барону полностью возвращали все неправедно полученные на обучение средства.

Всё. Большего добиться не удалось. Всё строго по принципу: «На тебе твои деньги! Подавись!»

Ни о каком возмещении морального вреда и речи не было. Гильдии упёрлись и о любых формах физического наказания виновных, вопрос был снят. Пороть и позорить своих членов, ремесленные гильдии города не позволяли никому. И отстаивать это своё право готовы были с оружием в руках.