Славы притяженье

Мелькнула мысль: вот самый молодой из ветеранов. Вслух же я сказала, что привезла Алексею Петровичу привет от Камышина, его малой родины.

ГОВОРЯТ, что с возрастом человек все чаще отдается воспоминаниям ранней юности и детства. В памяти всплывают милые сердцу ощущения, картины, запахи. Сколько потрясений было в жизни этого человека! Ему, молодому, красивому, полному надежд, судьба-злодейка вдруг подставила подножку, предложив провести жизнь в инвалидном кресле. Он не согласился. Он решил строить свою судьбу сам. И совершил невероятное. Правда, тогда, в детстве, он и не подозревал, что способен сделать нечто, не укладывающееся в рамки обычных человеческих деяний.

Школа-четырехлетка находилась на окраине Камышина, недалеко от Рогожинского лесопильного завода. В ней и учился младший из Маресьевых – Алешка. Темноволосый, кареглазый и озорной, он был душой ребячьей компании, заводилой. Летом, когда кончались уроки в школе и можно было забросить книжки подальше, от зари до зари пропадал на Волге. Да и то сказать, кто ж не рыбак в маленьком городишке, примостившемся у слияния двух рек? А уж когда подрос, братья стали брать его на охоту в заволжские леса. Мать всякий раз наказывала: «Не простудите Леньку-то!» Знала, что крепостью здоровья младший сын, увы, не отличался.

Был конец двадцатых годов. Мать и два старших брата Алексея работали на лесопильном заводе. Таких заводов было в Камышине несколько. Располагались они у самого берега Волги. Сюда с верховьев сплавлялся лес. Производство развивалось, город бурно строился. У завода были своя школа, несколько жилых домов, позже появилось свое профессиональное училище. Кажется, биография целого поколения россиян начиналась именно с ФЗУ, и он, Алексей Маресьев, как раз из этого поколения. Когда Леше стукнуло шестнадцать, мать пристроила его в контору на какую-то простенькую канцелярскую работу. А директором завода тогда был один из так называемых партийных выдвиженцев – человек знающий, решительный и энергичный. Увидел как-то Алексея в конторе, удивился: «А ты что тут сидишь, штаны протираешь? Давай-ка поступай в ФЗУ на токаря, нам хорошие токари нужны».

Позже, когда Алексей уже заканчивал училище, пришел он на практику на завод. Прикрепили его, как положено, к наставнику. Известный на заводе классный токарь Николай Трусов был человеком весьма своеобразным – суровым, неразговорчивым. Насильно никогда никого не учил – напротив, считал так: хочешь – смотри, учись, а не хочешь – проваливай! Но Алексей просто прикипел и к мастеру, и к его станку. Стал понемногу вникать, сам выполнял кое-какую работу, но дядя Коля по-прежнему относился к нему с прохладцей. Как часто бывает, неожиданный случай изменил их отношения. Рядом с цехом была механическая лесотаска, с помощью которой бревна из воды перетаскивали на берег. Приходилось часто ремонтировать колеса этой машины, вытачивать для них детали. Дядя Коля все делал добротно, аккуратно, но по старинке – одним резцом, долго и медленно. У Алексея мелькнула мысль выточить специальный резец для этой работы, фигурный. Попробовали с мастером – получилось. Это было первое рацпредложение Алексея, после которого наставник признал его равным себе и вскоре заявил: «Будешь работать самостоятельно».

На заводе, в цехе Алексей чувствовал себя как рыба в воде. Разобраться в инструкции, изучить новый дизель было для него удовольствием. Он любил технику очень, словно родился с этим. В детстве собирал радиоприемники, кропотливо копался в схемах, недостающие детали вытачивал сам. И стать бы ему хорошим инженером, трудиться на благо родного города и жить возле милой сердцу Волги… Но никто не мог знать, что ждала его другая российская река, далекая и неведомая.

В начале тридцатых годов комсомол обратился к молодежи с призывом принять участие в строительстве нового города на Амуре, который должен был стать «форпостом обороны» на Дальнем Востоке. Предполагалось строить там и большой судостроительный завод.

А незадолго до этого судьба послала Алексею встречу, ставшую едва ли не решающей в его жизни. Однажды ранним утром, когда первые лучи только-только позолотили речную зябь, Алексей отправился на Волгу. Наклонился, чтобы зачерпнуть в ведро воды, и вдруг услышал незнакомый гул. Поднял голову – батюшки, в небе-то настоящий самолет! К тому же он не просто летел, а выделывал в воздухе какие-то фигуры, кувыркался. Алексей был поражен, он никогда не испытывал такого восторга. Сразу подумал: каким же должен быть пилот этого самолета – не просто виртуозным мастером, но и безумно отважным человеком! А было Алексею всего шестнадцать лет. С тех пор мечта об авиации навсегда поселилась в его сердце, и отказаться от нее он уже не мог.