След 'Альбатроса' (Танцы со змеями - 1)

- Спокойно, спокойно, - не своим голосом прохрипел сзади Анфимов, и неясно было, кого он успокаивал: сгрудившихся у лееров моряков, разинувшего рот Бурыгу, себя или висящего, словно альпинист над пропастью, Майгатова.

Сандалия, наконец, слетела, освобожденная ступня пяткой зацепилась за срез. Майгатов помог ей локтем и, уже не думая о том, что падать придется все-таки не на мяконькую подстилочку, перевалился через борт сухогруза.

- Ур-ра-а-а! - вскинулся "Альбатрос" с ревом, которого хватило бы стадиону, наконец дождавшемуся гола в ворота сильного противника.

Нога поискала отлетевшую сандалию, пальцами подвинула толстую войлочную подкладку в нем (если не подкладывать, обожжешь ступню даже через кожаную подошву), и только потом, когда крик стал затухать, Майгатов поднялся и махнул призывно рукой:"Давай швартов!.."

Скрепленный швартовом участок дал возможность перепрыгнуть на сухогруз седому, чуть ли не старше Бурыги по годам командиру электро-механической боевой части капитан-лейтенанту Клепинину, еще трем морякам, одним из которых оказался маленький сигнальщик, первым обнаруживший змею, и тут же сезон прыжков прервал нервный крик с мостика:

- Товарищ командир, рифовое поле! Разобьемся!

Анфимов хмуро обернулся, из-под козырька, сделаного ладонью, вобрал в себя взглядом безликую на фоне раскаленного солнца голову штурмана и в этой горящей, объятой пламенем голове почувствовал какое-то плохое предзнаменование.

- Вах-цер!

- Я-а! - выбросило окриком Анфимова на крыло мостика тонко карандашного, по-девичьи узкоплечего вахтенного офицера, и его голову тоже ожег, обезличил диск солнца.

- Лево руля! - и уже боцманам: - Рубите чалки! Майгатов, останови судно и это... выясни, что к чему... Что-о?.. Да, все проверь. И груз тоже... Штурман, ты где?.. А-а, слушай, дай вахтенному безопасный курс. Я уже бегу наверх!..

5

Худая грязная чайка, больше похожая на ворону, чем на чайку, села на круглую антеннку над рулевой рубкой, собрала уставшие крылья, о чем-то подумала, опустив такую же грязную унылую голову, и горьким, нутряным криком словно позвала к себе Майгатова.

- Мех, а, мех, - обернулся тот к Клепинину, седому, наверное, самому старому на флоте и, скорее всего, самому опытному по мехчасти капитан-лейтенанту. - Посмотри машинное. Надо движки вырубить, - остальным лишь махнул головой на мрачную, похожую на грустную птицу над мраморным надгробием, чайку.

Ходовой мостик встретил кладбищенским молчанием. Лишь раскрытый вахтенный журнал и еще свежий окурок на рулевой колонке подсказывали, что люди только-только вышли отсюда и - еще секунда - ввалятся снова, грохнув смехом розыгрыша, с белозубыми улыбками на бородатых, пятнистых от солнечных ожогов лицах.

- Что? - вздрогнул Майгатов от хлопка.

- Это книга... справочник штурмана упал, тащ стащ лит-нант, - успокоил все тот же махонький сигнальщик.

- Справочник, говоришь? - поднял Майгатов с палубы книгу. - Штурмана точно, - прочел на грязной, засаленной обложке. - Значит, был же штурман...

Пальцы сами собой открыли первую страницу вахтенного журнала.

- Транспорт "Ирша". Порт приписки - Калининград. Собственность ТОО "Амианта". Ген. директор - А.Круминьш. Капитан - Л. Пестовский," - прочел вслух и тут же вернулся к странице, на которой был открыт журнал. Последняя запись - за полдень. Координаты. Запасы топлива, воды. Обычная муть. Никаких событий не зафиксировано. Только маленькая пропалинка от сигаретного пепла в нижнем углу страницы. Маленькая и рваненькая, словно шрам на выбритой щеке.

Выглянул в дверь. "Альбатрос", описывая циркуляцию, уходил мористее. Горизонт был чист. Или вон там что-то белеет? Чей-то борт? Может, и вправду какое-то суденышко, а, может, показалось. Слепит так, будто в зрачки иглы вставляют.

- Вот что, Абунин, - вспомнив, наконец, фамилию матросика, обернулся к нему от двери. - Стань к рулю и бери курс за "Альбатросом". Еще неизвестно, что с движками. Тебе, - кивнул первому из оставшихся матросов, вялому, вот-вот готовому упасть и заснуть моряку, - осмотреть грузовой трюм. А тебе, - второй моряк уже без кивка подобрался весь, выпятил грудь, озорно блеснул близко посаженными хитрыми глазами, - шлюпки, потом - бак, в общем всю верхнюю палубу, - и уже только для Абунина: - Я - вниз, каюты осмотрю...

Кают-компания встретила вековой, лоснящейся от жира грязью. То ли экономило это ТОО "Амианта" на всем подряд, то ли бизнесуха шла у них не ахти как, но только столы, стулья, буфет, жалкая, криво висящая на переборке засиженная мухами картина, радиола столетней давности были такими обшарпанными, такими запущенными, словно здесь размещался склад хламья, а не место, где питались, да к тому же не раз в сутки. На камбузе, в исцарапанном алюминиевом лагуне, спекшимся комком пластилина пристыли к дну макароны. Открытая банка тушенки, вычищенная и вылизанная изнутри до зеркального блеска, дополняла убогий бедняцкий пейзаж.