След 'Альбатроса' (Танцы со змеями - 1)

Пальцы, эти непослушные пальцы, казалось, целую минуту отстегивали кнопку кобуры и вытягивали горячий, как только что сгоревшая котлета, и такой же смоляно-черный пистолет. И еще одна минута ушла на наручники. Он подержал их скользкую сталь на ладони и вдруг резко, с лету, как показывали в американских видушках-боевиках, защелкнул на запястье грузина. "Надо же подошли," - не веря глазам, поймал первую мысль, а тело Сосо уже тряслось, дергалось в бешеном кашле. Майгатов подтянул тяжеленное бревно его руки к трупу компаньона и защелкнул второе кольцо наручников над надписью "Косяк".

Кашель перешел в рвоту. Грузин сел, распахнув маленькие черные глаза, похожие на близко, некрасиво пришитые к переносице пуговицы, и, вволю нахаркавшись, наконец, заметил стоявшего рядом Майгатова.

- Чито, гад, поп-пался, - прохрипел он и вдруг вскинулся, побурел и без того бурым от налипшего песка лицом: - Ти... ти... зачэм... зачэм уши заткнул?

- Нужен ты мне со своими ушами. - И пошел к чему-то синеющему сбоку песчаного барханчика.

Потянул - у-ух! - сумка. Пара полотенец, кепка, бутылка "Пепси". Двухлитровая - как призыв к жизни. Дернул крышку и не учел, что жара изнутри выхлестнет, ударит коричневым фонтаном. Наверное, пару стаканов разлил, пока ловил губами взбесившуюся пластиковую бутылку. Пил, пил, пил, забыв обо всем - об уже увиденной смерти, о спрятанном где-то в бесконечной синеве "Альбатросе", о квадратной харе с необычной бородавкой на лбу, о пустыне, которая все равно никуда не делась, о себе - пока не уткнулся глаза в глаза с грузином. Его глаза не просили ничего, но что-то дрогнуло внутри у Майгатова, заставило оторвать присоску горлышка от губ и поставить бутылку примерно с третью буро-коричневого содержимого на песок:"Твое!"

- Ушы... ушы... - Указательным пальцем свободной руки давил в запекшийся шар крови и волос в середине аккуратненького, тоненького ушка Сосо. - Чито?.. Чито?..

- Перепонки тово, - показал пальцем на свои уши. - Давление. Видать, тебя, в отличие от меня, на барокамере не проверяли. А поступал бы в военно-морское училище - точно бы проверили. И задробили. Потому как слабак ты, Сосо. Сосудики - тово...

Говорил, говорил, а сам обматывал полотенцами левую ногу. Вышло похоже на гипс - бело и некрасиво. Брюки стянул на плечи. Водрузил на голову кепи с козырьком-навесом. И - р-раз! - упал как подкошенный.

- Мой!.. Ти - мой!.. - впившись клешней левой кисти в лодыжку Майгатова у самой ступни, хрипел и злорадно смеялся Сосо.

Майгатов привстал на колено другой ноги, рванул - нет, как в кандалы заковали. И тащит, подтягивает наручниками труп Косяка, чтоб приблизить вторую руку. Удар пистолетом по большому пальцу - нет, кровь брызнула, а все равно, сволочь, держит.

Чего осталось больше - силы или злости? - Майгатов не знал, но вложил и то, и другое в удар - кулаком, в висок по гыгыкающей, серой от налипшего песка голове. Ударил, как в последний миг перед гонгом, перед тем гонгом, когда свалил он все же другого, в его категории, рыжего-рыжего грузина из артучилища, выиграл первенство Вооруженных Сил, а с ним - и звание мастера спорта. Тот грузин упал подкошенным снопом. Этот - лишь дернул осекшейся в смехе головой, но этого мига, этого секундного отвлечения хватило на то, чтобы вырвать ногу и отползти на ягодицах на безопасные три-четыре метра.

- Хрен тебе, а не "мой", - подвел итог схватке Майгатов.

Сунул к ноге за полотенце пистолет.

- Беседа окончена. До новых встреч в эфире, - по-детски помахал грузину ручкой.

А тот совершенно неожиданно выудил из кармана белую коробку радиотелефона, вытянул холодно блеснувшую иголку антенны и забасил в пластик:

- Шеф, это я - Сосо! Ничэво нэ говоритэ. Я аглох.

- Поймали? - мертвым, металлическим голосом спросил радиотелефон, спросил так неожиданно громко, что Майгатов услышал это слово.

Он понял сразу - они теперь не отстанут от него. И дело не в схеме трюмов "Альбатроса" и не в азарте, который может испытывать собака, гонящая на охоте зайца, а в том, что он стал ненужным свидетелем. Как говорили в крутых фильмах еще более крутые ребята:"Он слишком много знал." Хотя, если честно, знал-то он не так уж много. Наверное, гораздо меньше, чем думала харя с бородавкой.

- Так поймали или нет? - с холодным безразличием спросила трубка.

- Пэрэдаю координаты... бэрэг... савсэм бэрэг... дывасать минут лодка... ну, юго-запад-запад... Касяк мертви...

Выбить радиотелефон из рук? Глупо. Чуть зевнешь - раздушит в объятиях. Майгатов размахнулся и швырнул в волны острый ключик от наручников. Тот булькнул - как точку поставил. Но в чем? В этой схватке, скорее всего, да. А что ждало дальше, Майгатов предугадать не мог. Догонят - смерть. В пустыне, в мертвой, жаркой, как домна, пустыне - тоже, возможно, смерть. Но пустыне - все равно, она не испытает ни радости, ни горя, если поглотит его, а бандюги...

Майгатов повернулся спиной к морю и похромал вглубь желтого безмолвия.

Глава третья

1