След "черной вдовы"

— Александр Борисович, нам достаточно подробно известен ваш славный послужной список, и дело Матвея Калины в частности. Мы отлично себе представляем, с кем имеем дело. Пардон, я неточно выразился: дел-то мы как раз и не имеем, и хотелось бы верить, что так будет и в дальнейшем, всегда. Но моя невольная оговорка не столь важна. А за безопасность свою вы можете совершенно не беспокоиться. Абсолютно. И желательно также, чтобы ваши друзья и коллеги не были заранее проинформированы вами о нашем предложении. Потому что когда что-то в спецслужбах не согласовано заранее, возникает опасность так называемой «неавторизованной активности». Надеюсь, вам памятен этот старый чекистский термин? В этом-то все и дело, а зачем оно нам? Ну так можно на вас рассчитывать, уважаемый Александр Борисович?

— А почему же нет? Только прошу заранее учесть и вас, и будущего моего тайного собеседника, что никаких обещаний, тем более — обязательств, я на себя предварительно брать не собираюсь. Устраивает такая постановка вопроса — пожалуйста. Нет — ваши проблемы. Но я так и не узнал, с кем разговариваю?

— Благодарю вас за согласие. А все остальное, поверьте, не имеет ни малейшего значения. Значит, я, с вашего разрешения, позвоню этак часикам к десяти? Не поздно?

— По-московски, значит, в полночь? Поздновато, правда, ну уж что не сделаешь ради такого вежливого и учтивого собеседника. Звоните. — И положил трубку.

«Интересно, — подумал он, — этот звонок был зафиксирован компетентными службами, если у немцев тут, как они говорят, все под полным контролем? И если да, то как они должны отреагировать на такое предложение? И должны ли реагировать вообще? А может, им и самим будет интересно узнать, с кем это должен встретиться наедине российский прокурор, только что прибывший сюда? Так стоит ли все-таки сообщать о звонке и приглашении? И не станет ли принятие неожиданного приглашения от фактически незнакомых лиц, определенно связанных с криминалом, причем российского розлива, той самой неавторизованной активностью, за которую крепко наказывали еще в недавние времена? Или рискнуть?..»

Дальше желание задавать самому себе вопросы, на которые изначально отсутствовали ответы, у него пропало. Турецкий допил пиво, перебрался на диванчик и, сунув под голову подушку, окончательно закрыл глаза. Дышалось легко, желудок не был отягощен жирной и плотной пищей, из приоткрытого окна со стороны недалекого Майна тянуло влажной прохладой. А вот и сон пришел…

Он проснулся незадолго до полуночи, и показалось, что от желания чего-нибудь пожевать вкусненького. Интересная мысль, неожиданная!

Тут же вспомнил, что ждет приглашения в бар, а уж там-то явно найдется такое, что можно будет с удовольствием «кинуть в клюв». Так что можно немного и подождать. А заодно одеться поприличней. Но и попроще. Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания посторонних — с одной стороны, но и не оказаться совсем уж незаметной птичкой, которую собрались похитить неизвестные злодеи.

Вспоминая недавний телефонный разговор, он подумал, что это — ребята из «Нормы». Да чего уж там, пора называть вещи своими именами… Итак, авторитеты и братва, обеспокоенные его появлением здесь и наверняка уже зная о том, что за них крепко взялись дома —- по всем направлениям, а в Германии — так вообще за горло уже держат, решили если не пойти на мировую, то хотя бы как-то договориться. И желательно более-менее цивилизованными способами. А с кем это легче сделать, как не со своим же! В смысле — российским «важняком»! Наслышаны ведь о его подвигах, вот и пригласили. Знают же, что если он дает свое слово, то всегда твердо держит его. Ну а не дает, так на то она и служба. Как в том славном мультике, где жил- был пес. Джигарханян еще вздыхает тяжко: «Понимаю, служба такая…» Вон даже и волку понятно.

В принципе, когда имеется возможность договориться мирным путем, оно как-то и лучше. Правда, не с лютым убийцей. А Максим Масленников вряд ли лично явится на свидание, скорей, это его разведка. И цель ее — узнать, что конкретно может быть ему инкриминировано, а тем самым заранее определить способы защиты.

Ну хорошо, многого этот Вампир все равно не узнает, пусть довольствуется немногим. Зато появится возможность прозондировать место, где его можно будет потом накрыть. Тоже немало. Одновременно, если собеседником окажется неглупый и ответственный человек, не худо бы, к примеру, обрисовать ему некие перспективы дальнейшего расследования, в очень общих чертах разумеется, намекнув при этом, что лучший выход для них — полное сотрудничество со следствием. Как, впрочем, и единственный. Ибо все остальные могут оказаться связанными с большой кровью. В том смысле, что, если враг не сдается, его… ну и так далее. Короче, коту под хвост…