След чудовища

Впрочем, мы были бы несправедливы, утверждая, что журнал ориентирует наших славных юношей и девушек лишь на бездумные развлечения, в которых потребны только сила и ловкость. Кое-какие рекомендуемые забавы заставят участников крепко пошевелить мозгами. Скажем, программа «На рыбалке». Вот как она выглядит.

Большой зал. Публика сидит на стульях у стен. Кто-то запевает популярную песню «За туманом». После первого куплета ведущий быстро делит всех рискнувших повеселиться на две команды, остроумно именуемые «Килька» и «Тюлька». Капитаны команд ловят удочками картонных рыб, на которых написаны вопросы викторины. Саму викторину ведущий метко называет «разделкой рыбы». А «разделка» такая:

— Охотники желают друг другу «Ни пуха ни пера!». А рыбаки?

— Какой рассказ Чехова имеет рыбье название?

И так далее в том же роде.

Но это, так сказать, только интеллектуальная разминка. Затем веселящиеся команды приступают к «подледному лову» — выуживают пенопластовые детали рыб с буквами, из которых составляются большие рыбины с надписями «Килька» и «Тюлька». Команда, совершившая этот подвиг первой, считается победительницей, и ей предоставляется почетное право спеть какую-нибудь песню о рыбалке.

Хотя журнал и предлагает читателям цветную фотографию кульминационного момента этого игрища, трудно представить себе молодых людей города или села, коротающих свободный вечерок подобным образом. Если, конечно, банка килек не была выдана им перед началом забавы в качестве классической закуски.

Но, как говорится, продолжим наши игры.

Левша и Марья-искусница — ведущие серии развлечений «День забав молодецких» — адресуются не просто к молодым людям, а к молодым мастерам.

— Вот каждому по мешку завязанному! — завлекает мастеров Левша. — А в мешке детали от трактора. Определи на ощупь, что за детали там!

Когда мастера вдоволь нахохочутся над товарищем, принявшим уполовник за карбюратор, слово берет Марья-искусница:

— Сейчас каждая девица — и швец, и жнец, и на дуде игрец. Вот хотя бы для девчат-лекарок, для медсестер задачку загадаем. Говорят, что вы и хвори лечите, и кашу варите, и книжки читаете, и картины художников известных знаете?

Закончив голосить на этот дикий псевдобылинный лад, Марья-искусница раздает «девчатам-лекаркам» несколько репродукций натюрмортов. Неугомонный Левша предлагает выбрать «из этих картин, что пользительнее для тех, кто топориком машет, для тех, кто на счетах стучит да бумаги строчит». И составляют медсестры языческие меню со шматами ветчины, вальдшнепами, тетерками, диковинными плодами.

«День забав молодецких» продолжается!..

После этаких будничных развлечений никого уже не изумят конкурсы, которые журнал рекомендует для новогодней ночи. Скажем, делятся все желающие опять же на две команды. Каждая получает синтетическую елочку, которую надлежит украсить только тем, что имеется в карманах, сумочках и на телах играющих. Выигрывает тот, чья елка будет гуще увешана пачками «Памира», ключами, авторучками, записными книжками, расческами, галстуками и носовыми платками.

Все журнальные забавы не пересказать, да вряд ли это и нужно. Картина достаточно ясная. Лишь один вопрос не дает покоя: на чей же убогий уровень рассчитаны такие забавы? Уж не на тех ли, в чьи надкопытные суставы зазывают нас играть журнальные затейники?

ОБЫКНОВЕННАЯ ЭКЗОТИКА

Из путевого блокнота

Путевые заметки принято начинать какой-нибудь лихой фразой вроде: «Наш серебристый лайнер, взяв стремительный старт, растаял в полуденном мареве». Однако такое начало не только не потрясает свежестью, но и вызывает у читателя ненужную мысль, что если уж автор увидел тающий в мареве лайнер, то скорее всего он на упомянутый лайнер опоздал, засидевшись в аэропортовском ресторане.

Так что примем из рук заботливой стюардессы гигиенические пакетики и удовлетворимся скупым сообщением о том, что рейс Москва — Хабаровск совершается точно по расписанию. Нет возможности даже описать страну с птичьего полета. Густая облачность, и пассажиров не покидает чувство, что они летят над гигантской порцией гоголь-моголя, разлитого на тысячи километров.

Пару раз, правда, внизу маячила земля. Но полное отсутствие надписей не давало угадать, над чем же мы сейчас так гордо парим. Возникало тоскливое ощущение давнишнего школьного урока, когда учительница с неприятной четкостью констатирует:

— Иванов не знает, как называется это плато. Знания Иванова кончаются на Средне-Русской возвышенности. Может быть, Трифонов знает, как называется это плато и какими полезными ископаемыми оно богато?..

Увы, мы явно не натягивали даже на тройку. И только вернувшись на землю, в знакомый мир указателей, объявлений и вывесок, смогли обнаружить свое место на нашей планете.