След чудовища

— Я в экспедицию, мил друг. Ни одна путная экспедиция еще без меня не обходилась. Я тебе и бывальщину сочиню, и ведро предскажу, через гати и топи выведу и отвар из мужик-корня от дурной болезни изготовлю. Все могу: и кашеварить, и май-нать, и градировать, и крамповать, и найтовить, и барражировать, если надо.

— Старик — золото! — шепнул Семужный и спросил громко: — А по специальности вы кто будете, отец?

— А я тебе и лесничий, и доезжачий, и сокольничий, а проще сказать — егерь! — охотно откликнулся дедок, распространяя по комнате запахи сена, парного молока и земляники.

Семужный встал и объявил торжественно:

— Вы зачисляетесь в состав экспедиции, товарищ…

— Меня население Варсонофьичем кличет, — уточнил дедок. — Я не протестую…

Но в этот момент с грохотом распахнулось окно. Ветер вспузырил рубахи, взвил бумажки, заставил трепетать галстуки.

— Который этаж? — спросила фигура, появившаяся на подоконнике.

— Двенадцатый…

Глава четвертая

ПРИШЕДШИЙ ПО СТЕНЕ

Салют, мужики! — сказал появившийся и спрыгнул с подоконника в комнату. — Что у вас за порядки? Без документа не впускают. Хорошо, что у меня альпинистские причиндалы всегда с собой. Если кто меня не знает, знакомьтесь. Квант Михайлов!

Конечно же, это был он, Квант Михайлов, в своей неизменной элегантной штормовке, с гитарой и альпенштоком. Легендарный Квант, в прошлом не то физик, не то лирик, не то физрук. Но это в прошлом, а ныне альпинист, слаломист, самбист, киноартист, бард и вообще всеобщий Друг. Ходили слухи, что именно с него была нарисована известная картинка на сигаретах «Памир».

— Ну, мужики, вы просто в рубашке родились! — говорил Квант, оделяя всех личным рукопожатием. — Ведь у меня как раз люфтик выдался между фестивалем песен в Геленджике и съемками двадцатисерийного боевика, где я буду изображать злодея Скорцени. Так что иду в экспедицию с вами. Кто за атамана?

Квант рванул из-за спины гитару, шваркнул по струнам и доморощенным баритоном запел песню о романтике дальних дорог, о кедах и о мещанстве, которым пропитан всяк, живущий в городской квартире, имеющий жену и детей.

Вопрос о зачислении его в экспедицию был решен сам собой на втором куплете.

Глава пятая

ЧЕТВЕРТЫЙ

— Итак, — сказал профессор Семужный, когда под брюхом вертолета, приданного «Аэрофлотом» экспедиции, замелькали последние подмосковные дачки, — давайте обсудим детали нашего путешествия. Прежде всего попытаемся представить себе, кого все-таки мы отправились искать. Кто это? Мастодонт? Птерозавр? Археорнис? Плезиантроп? Игуанодон?

— Может, летучая собака? — предположил Варсонофьич.

— Снежный, человек? — сказал Квант.

— Махайродус? — бросил четвертый участник экспедиции.

Все уважительно посмотрели на специального корреспондента Крокодила Александра Моралевича, как раз и бывшего этим четвертым.

Именно его, человека с пудовыми кулаками и простодушием ребенка, редакция решила прикомандировать к экспедиции на первом этапе.

— Как вы выразились, Александр? — спросил Семужный.

— Махайродус. Саблезубый тигр, — коротко пояснил спецкор.

— Хотя мы и не знаем наименования искомого чудовища, зато нам известны точные координаты его обитания. А это уже кое-что! — сказал Квант, желая не отстать от эрудированного корреспондента.

— Резонно, коллега! — Семужный зашелестел разворачиваемой картой. — Мы сейчас же отметим границы этого квадрата.

— Не трудитесь, профессор. — Корреспондент с ледяной усмешкой опустил на карту ладонь. — Мне хорошо известны все точки с этими координатами. В каждой из них я бывал по два-три раза.

— Хвастать — не косить: спина не болит! — буркнул Варсонофьич.

Корреспондент, казалось, не заметил едкой реплики дедка.

— 81°50′ северной широты, — продолжал он, — это, несомненно, самая северная точка нашей страны, остров Рудольфа. 35°08′ — где-то рядом с Кушкой, крайний юг. 19°38′ — это наше побережье Гданьского залива, самый запад. И, наконец, 169°02′ — конечно, какой-нибудь островок Диомида в Беринговом проливе. Таким образом…

— Таким образом, мы должны искать чудовище на всей территории нашей страны! — подхватил Квант.

Все замолчали, задумавшись над величием задачи, стоящей перед экспедицией.

— Адски сложно! — сказал наконец Семужный. — Счастье, что среди нас нет женщин. Признаюсь, я женоненавистник. Разумеется, в рабочее время.

— Баба с возу — кобыле легче, — заметил Варсонофьич.

— Женщина расслабляет, — вздохнул Квант.

Спецкор Моралевич, похоже, тоже имел свое мнение на этот счет, ко высказать его не успел, так как из огромного чемодана, в который рачительный Варсонофьич сложил всю провизию экспедиции, раздался требовательный стук.

Глава шестая

ПЕРВАЯ КАТАСТРОФА

Щелкнули замки, и все увидели прелестную сероглазую блондинку, свернувшуюся в чемодане калачиком.

— Про волка речь, а волк навстречь! — крякнул Варсонофьич.

— Ох! — сказала блондинка, вставая, словно сама материализовавшаяся стройность. — Лежать столько в позиции эмбриона — это не есть возможно! Будем знакомы, мужчины. Меня зовут Ыйна Сауна, пожалуйста!

Многое объяснилось: странный синтаксис, цвет волос, милый прибалтийский акцент. Но не все.