След крови

Шпильгит рассмеялся, заслужив в ответ яростный взгляд Вуффина, изо всех сил пытавшегося удержать улыбку.

Высокий откашлялся и заговорил на вполне приемлемом верхнеэлинском:

– Что ж, пусть займется своим делом, ибо я сомневаюсь, что наши мертвые товарищи станут возражать. Ну а раз сами мы живы и здоровы, с тем, чтобы перерезать нам глотки, увы, придется подождать.

– Вряд ли деревенские жители намного лучше, – заметил второй незнакомец, глядя в упор на Шпильгита и Фелитту.

– Не спеши нас оценивать. – Шпильгит шагнул вперед. – Между прочим, вплоть до недавнего времени я был управляющим Забытым Уделом и, соответственно, официальным представителем Анклава.

Моряк удивленно поднял брови и усмехнулся:

– Проклинаемый всеми сборщик налогов? Удивительно, что тебя еще не вздернули.

Вуффин увидел, как побледнел Шпильгит.

– Наш повелитель сейчас в своей крепости, уважаемые господа, – объявил он, не дав управляющему хоть что-то сказать, и, обращаясь к высокому, добавил: – И он будет рад с вами познакомиться, ведь вы явно высокородная особа и все такое прочее.

– Гостиница тут есть? – спросил моряк, и Вуффин заметил, как тот дрожит от холода в своей насквозь промокшей одежде.

– Позвольте мне вас туда проводить, – ответил Шпильгит. – Эта девушка, что со мной, – дочь хозяйки гостиницы.

– Весьма благородно с вашей стороны, господин управляющий, – промолвил высокородный. – Как вы сами можете видеть, мой слуга крайне страдает в столь промозглую погоду.

– Уверен, теплый очаг и сытная еда сотворят с ним чудеса, – кивнул Шпильгит. – Но вы, сударь, похоже, совсем не промокли, да и холодный ветер вам нипочем.

– Вы весьма наблюдательны, – пробормотал в ответ высокий, рассеянно озираясь вокруг. Мгновение спустя он пожал плечами и показал на тропу. – Ведите же нас, господин управляющий. – Немного помедлив, он взглянул на своего слугу. – Риз, не могли бы вы достать свой меч и прикрывать наши спины на случай, если этому малазанскому кавалеристу вдруг изменит рассудок? Заметили нож, который он прячет в правой руке?

Нахмурившись, Вуффин отступил на шаг, убирая нож в ножны.

– Помогает на случай распухших пальцев, только и всего. Собственно, я, пожалуй, пойду. Оставляю вас на попечение Шпильгита и Фелитты.

И Вуффин поспешил вдоль берега. Ему не понравились ни вид этого высокородного, ни то, с какой легкостью обращался с коротким мечом его слуга, и, если честно, он был только рад, что от них избавился.

Спустившись к разбитому кораблю и окидывая взглядом трупы, Гагс внезапно остановился, сообразив, что от большей части тел отгрызены крупные куски с рваными краями. Ему приходилось видеть работу акул, но то, на что он смотрел сейчас, было на нее совершенно не похоже. Несмотря на овчину и лисий мех, Вуффина пробрала дрожь. Оглянувшись, он увидел Шпильгита и Фелитту, которые шли по тропе впереди незнакомцев.

«Похоже, море принесло нам сегодня кое-какие хлопоты, – подумал Гагс. – Что ж, сомневаюсь, что Клыкозубу и его големам есть о чем беспокоиться. И все же…»

А из моря уже маршировали стройными рядами крабы, и сквозь завывание ветра слышалось щелканье их клешней, нетерпеливое и радостное.

«Надо будет поставить ловушки, когда они немного разжиреют», – решил Вуффин.

Продолжая ощущать на себе взгляд мертвых глаз Акля Воскресшего, Хордило Стинк шел по улице напротив «Королевской пяты», держа в руке ведро с китовым жиром. Все остальные чужаки, как и положено, умирали после повешения, но только не Акль. Будь Хордило суеверным, он мог бы подумать, что здесь дело нечисто.

Но в данный момент у него имелись более насущные заботы. Поправив одной рукой пояс с мечом и крепче сжав железную ручку деревянного ведра, он двинулся дальше, изо всех сил стараясь не обращать внимания на ледяной ветер, от которого немели пальцы. Земля под ногами была тверда как камень, а скопившаяся в колеях вода замерзла до самого дна, но он отчетливо видел весь путь Страхотопа: железные сапоги голема оставляли вмятины, в которых собиралась и тут же замерзала влага. В конце улицы следы сворачивали направо, исчезая позади конюшни Блекера.

Хордило не сбавлял шага. Эти клятые големы действовали ему на нервы. По крайней мере, Акль был прав в одном, Худ его забери: небрежный кивок и брошенное на ходу невнятное приветствие никто в здравом уме не назвал бы проявлением дружбы. Но это были создания повелителя Клыкозуба, которые своей тяжелой поступью утверждали его власть над Спендруглем и всеми, кто называл это селение своим домом, так что если любой вежливый жест со стороны Хордило, пусть даже самый скромный, мог вызвать у этих чудовищ хотя бы намек на симпатию – то почему бы и не попытаться? К тому же, когда у него возникали проблемы с кем-то из чужаков, всегда появлялся один из големов и быстро решал вопрос на месте, что не раз спасало шкуру Стинка.