След пираньи

Воздух в пещере вовсе не казался затхлым – незаметный изнутри вентиляционный ход? Мазур отошел, присел на корточки. Грудами свалены самые разнообразные подношения – сгнившие меха, не в переносном, а в прямом уже смысле заслуживавшие названия «мягкая рухлядь», проржавевшие ружейные патроны, кучки бумажных денег – вот довоенные, вот царские, а там Ильич в кепке – кучки золотых монет… Он нагнулся, поднял вещицу, потер рукавом. Почерневший серебряный портсигар, массивный, с золотыми накладками-вензелями, четкая надпись гласит, что он некогда был вручен подпоручику Смирнитскому за отличную стрельбу на полковых соревнованиях. А рядом маслянисто посверкивает орден Ленина – еще старого образца, на штифте. Морской кортик царских времен, несомненно, адмиральский – уж в этом-то Мазур разбирался. Медаль «За взятие Будапешта», рукоять казачьей шашки, цветной эмалевый подстаканник, тусклый самовар-пузан, брошка с синими стеклышками, карманные часы, еще подстаканник, никелированный, полуистлевшая пестрая шаль, солдатский Георгий – видимо, сюда годами несли все, что считалось самым ценным в хозяйстве… Местами кучи разнообразнейших предметов, вороха бумажных денег и мехов громоздились непроходимыми завалами, достигая груди Мазура. Вон переносной приемник середины шестидесятых годов – приличных размеров пластмассовый чемоданчик. Мазур помнил, что внутри множество радиоламп. Чудо техники для своего времени. Вон шитый золотом – натуральной золотой канителью – широкий погон с двумя просветами без звездочек. Полковничий…

– Знаешь что, давай-ка отсюда убираться, – сказал Мазур.

Джен разглядывала орден Александра Невского – дореволюционный. Подняла брови:

– Что, привидения?

– Пошли, – сказал Мазур. – Что-то нехорошо у меня на душе. То ли место так действует, то ли… Тебе не кажется, что люди, которые это святилище берегут от постороннего глаза которую сотню лет, могут оставить постоянных сторожей? Я бы на их месте чересчур не полагался только на чащобу и удаленность… – И, уже громче, распорядился: – Пошли, говорю!

– Глупость какая… – протянула она, неохотно бросив орден в кучу хлама. – Ну какие сторожа?

– Это Азия, родная, – сказал Мазур, подталкивая ее к туннелю. – Это другой мир, ты еще не поняла? Другая планета. Как бы ты сама отнеслась к мексиканцу, вздумавшему отколоть нос у памятника Линкольну? А здесь все серьезнее…

Пригибаясь, он первым вышел из туннеля, сощурился, чтобы глаза побыстрее привыкли к свету. Нельзя сказать, чтобы он так уж верил в постоянных часовых, но насчет Азии он, пожалуй, был прав – это другая планета, другая психология, другое измерение времени. Даже сейчас в тайге и тундре есть места, куда белого местные наотрез откажутся вести, – даже те из них, кто видел многоэтажные дома и цветные телевизоры не только на картинке. Азия. Местный житель привык за тысячи лет, что любые новшества и любые пришельцы рано или поздно исчезают, как утренний туман, вместе с памятью о них…

Выстрел высек каменную крошку у него над головой.

Мазур ответил короткой очередью, не успев ничего осознать, ни о чем не успев подумать. Рефлекс не подвел – метрах в двадцати от него с ревом завалился матерый учаг[20], забился на камнях, а спрыгнувший с него человек ужом скользнул за дерево. Еще один выстрел – пуля пропела где-то высоко в стороне. С двух сторон отозвались другие карабины.

– Вверх! – Мазур подтолкнул Джен к скалистому откосу, по которому они сюда спустились.

Это был единственный путь отхода – безумием было бы соваться в прилегающую к пещере тайгу, где наверняка полно других ловушек. Что ж, Европа способна вычислить Азию, но неспособна Азию понять…

Огрызаясь короткими очередями, Мазур прикрывал девушку, карабкавшуюся меж острыми камнями. Нападавшие уже поняли, что он стреляет, пусть и бесшумно, дурак бы понял, увидев все еще бьющегося в судорогах оленя, брызгавшего кровью на камни. Они хоронились за деревьями, стреляли редко, но пули ложились в опасной близости – вокруг так и взлетало каменное крошево.

Мазур успел подумать: насчет «белку в глаз» – это все же преувеличение, однако и обольщаться не стоит, ошеломление у них довольно быстро пройдет, и охота начнется по всем правилам. В тайге они ему дадут сто очков вперед, неподалеку явственно послышался заливистый собачий брех…

Глянул вверх – Джен сама, без команды, догадалась достать револьвер, и, появись кто на дороге к вершине, не оплошала бы. Ну, одной головной болью меньше… Хорошо еще, склон покрыт сущим лабиринтом из высоких камней…

Что-то ударило в поясницу – достали-таки! Поясница тупо заныла, но Мазур знал, что бронежилет выдержит и не такое, а потому не беспокоился, рукой освидетельствовать не полез. Лишь бы в кассеты не угодили, а то восстанавливай потом пленку…