След пираньи

В противоположном конце уже захлопнулась дверь, ведущая в межвагонное пространство. Сумки под столиком не было. Мазур наддал. Ну конечно же, конечно – он, должно быть, чересчур уж внимателен был к своей сумке, и они решили, там есть чем поживиться, выманили с помощью нехитрого финта… Не прыгнет же с поезда на ходу, сука такая?

Мазур мчался, распахивая двери, отталкивая попадавшихся на пути людей – но не теряя головы, ожидая возможного нападения на случай, если все еще сложнее. Мелькали испуганные лица, кто-то охнул, отлетая к стене…

С шумом распахнулась очередная дверь. Ага! Володя в синей куртке сидел на корточках над расстегнутой сумкой, ничуть не опасаясь вторжения ее хозяина, по расслабленной позе видно – должно быть, полагал, что дружки надежно вырубят лоха, вполне возможно, этот номер был отработан давно…

Но тут еще и кое-что другое… Глаза у вора, честное слово, были прямо-таки квадратными. Медленно подняв на Мазура бледное лицо, он, как сидел на корточках, так и отступил-отпрыгнул к стене, заслонился руками:

– Шеф, ты спокойно, все п-путем…

Мазур видел со своего места, что в расстегнутой сумке, среди разворошенной непромокаемой ткани матово поблескивает черный ствол автомата, зеленеют кругленькие гранаты… Шагнул вперед, еще плохо представляя, что в столь дурацкой ситуации делать.

– Шеф, договоримся… Б ля буду, не знал…

Поезд ощутимо замедлял ход. Мазур все еще подыскивал слова, с помощью которых мог бы удержать незадачливого вора в его заблуждении – шакаленок решил, что столкнулся с волком, – но тут Володя взвился, словно подброшенный пружиной. Сверкнуло узкое лезвие. Мазур без труда отклонился, промедлил с ударом – распахнутая сумка волновала его больше, чем желание немедленно располовинить челюсть грабителю – и тот, кошкой метнувшись к двери, ускользнул в тамбур одновременно со стуком распахнувшейся противоположной двери.

– Эт-то что такое? – рявкнул молодой, но весьма начальственный голос.

Хорошо, что Мазур вовремя подавил рефлекс и удержал руку. Перед ним стоял давешний сержант, придав себе самый грозный облик, поигрывая вынутой из петли дубинкой с перекладиной.

– Что такое, гражданин? – повторил он сурово. – Носитесь по поезду, как дети малые, людей пихаете, пассажиры жалуются… А не дыхнуть ли нам?

– Он у меня сумку украл, – нетерпеливо сказал Мазур. – Догнал, успел… у него нож.

– А документики?

– У него?

– У вас, гражданин, у вас…

Мазур стоял меж ним и сумкой, но прекрасно понимал, что не сможет заслонить ее от взгляда случайного. Если что – придется вырубать этого симпатичного парнишку… или все же рискнуть и показать удостоверение, ведь смастерили же ради чего-то?

– Говорю вам, у него нож! – повысил голос Мазур. – Там еще двое…

Он показал пальцем, и сержант, движимый чисто профессиональным рефлексом, поневоле уставился в квадратное мутное окошко. Мазур плавно переместился влево, моментально опустился на колени и звучно застегнул «молнию». Сержант обернулся:

– А вы…

И тут же оба полетели на стену – заскрипело, лязгнуло, поезд замер, как вкопанный. Слева виднелся бетонный забор с огромными красными буквами НЕ КУРИТЬ. Станция, подумал Мазур. Видимо, к ней и подгадывали…

– Впер-ред… – сержант с похвальной быстротой извлек пистолет и кинулся в том направлении, повелительным кивком велев Мазуру не отставать.

Поздно, улетела птичка… У распахнутой наружной двери стояла незнакомая проводница, матерясь во весь голос. Завидев сержанта, заорала:

– Костя, ну где ты ходишь? Трое спрыгнули, звезданул мне по шее так, что руки не гнутся…

– Говорил я вам, – сказал Мазур. – Видимо, хотел выгрести что поценнее и сойти на станции…

– Ясно, – сказал сержант тоном человека, которому ничего еще не ясно. – Вы в каком вагоне, гражданин? Пройдемте-ка…

– Костя! – воззвала проводница.

– Ну, а что я сделаю? – вполне логично вопросил в ответ сержант. – Лови их теперь по закоулкам… Скажи Степану, пусть свяжется со станцией, хоть и толку-то нуль…

Тут, в довершение всего, появилась проводница из Мазурова вагона, затараторила:

– Ох, вот вы где… А там супруга ваша мечется, спросить же ничего не может, я и не знаю, как ей на пальцах полагается растолковать… Я ж знаю, на пальцах они понимают, да не умею…

Сержант снял фуражку, старательно отел лоб:

– Кому на пальцах? Чего на пальцах? Ленка, что у нас сегодня за балаган?

В результате к своему месту Мазур возвращался во главе целой процессии: дебелая Ленка растолковывала сержанту насчет немой жены «этого вот гражданина», вторая проводница увязалась следом и вяло жаловалась на оглоушившего ее мазурика. Сержант молчал и тихо сатанел.